Читаем Любить Джона: Нерассказанная история полностью

В течение двух недель до Дня Благодарения (официальный праздник в память первых колонистов Массачусетса в последний четверг ноября. — прим. перев.), когда должен был состояться концерт в Мэдисон Сквер Гарден, мы провели много времени с Элтоном. Однажды вечером кто — то постучал в номер Элтона в отеле «Шерри Низерланд», и он открыл дверь. В коридоре стояла группа полицейских. Они сказали Элтону, что неизвестный позвонил в полицию и заявил. что он, вооруженный револьвером, находится в отеле и ищет Элтона. Полицейские предупредили Элтона быть на всякий случай осторожным.

После ухода полиции все погрустнели. Больше всех разнервничался Джон, поскольку он впервые за последние три года собирался появиться на сцене.

Накануне начала выступлений Элтона в Нью — Йорке мы пришли туда, где была запланирована репетиция в Рекорд Плант. Элтон уже полностью все отрепетировал. Он любил доводить все до совершенства и был горд тем, что Джон желал выступить с ним. Решив, что они с Джоном должны звучать в точности, как на пластинке, Элтон добился, чтобы саксофонист играл свою партию нота в ноту, как на альбоме. Точность была просто изумительной.

Репетиция проходила быстро и гладко. После того, как они прогнали «Whatever Gets You Thru The Night» и «Lucy», они стали обсуждать, что сделать на бис. Кто — то предложил «Imagine», которую Джон сразу отклонил… «Мы сделали одну песню Элтона и одну — мою. Давайте возьмем какую — нибудь нейтральную вещь.» Чуть подумав, он сказал: «Давайте сделаем что — нибудь старенькое.»

«Как насчет «I Saw Her Standing There»? — спросил Элтон.

Джону эта мысль понравилась. «Это одна из немногих песен БИТЛЗ, в которых я не пел ведущую партию.»

Песню быстро проработали, и репетиция закончилась. Джон пришел домой изрядно разбитый.

В течение недели Элтон поддерживал с ним тесный контакт, стараясь, чтобы у Джона не пропал энтузиазм. Он очень хотел, чтобы Джон выступил.

Когда позвонила Йоко, Джон рассказал ей о подготовке к шоу. Она сказала ему, что хочет придти. «Она не хочет остаться вне такого события», — заключил Джон.

Я подумала, что она опасается, что если заявится без предупреждения, Джон опять скажет ей сесть сзади.

Я позвонила Тони Кингу. «Ты не мог бы устроить билеты для Йоко и привезти ее туда? — попросила я. — На этот раз она хочет пойти.»

И хотя в будущем Джон будет говорить газетчикам, что не знал, кто будет там в тот вечер, он не только знал, но Йоко также неоднократно выражала ему свое недовольство тем, какое ей дали место.

Вечером накануне концерта мы навестили Элтона в его отеле. Весь вечер в его номере толкались люди. Мы все чувствовали себя превосходно и хорошо отдохнули.

Когда мы пришли домой, Джон побежал в ванную и его вырвало. Его лицо позеленело. Я видела, что в тот вечер он выпил несколько бокалов шампанского.

«От чего это?» — спросила я.

«От кокаина.»

Я не видела, чтобы кто — то предлагал Джону наркотики.

«Когда это ты успел?»

«Когда ты ходила в туалет.»

«Кто дал?»

«Не знаю, кто это был?»

«Кто это был?» — снова спросила я.

«Не скажу. Ты будешь орать на него.»

«Сколько ты втянул?»

«Много.»

Если есть такая вещь, как отравление кокаином и шампанским, то у Джона именно это и было. Он еще некоторое время корчился в ванной, а я отправилась в постель. Выйдя, он подошел к кровати, взобрался на меня сверху и стал целовать. Джон был очень ласков, ему хотелось, чтобы я крепко обняла его. Потом он заплакал.

«Что с тобой?» — спросила я.

«Пожалуйста, прости меня.»

«За что?»

«Прости меня. Я не хотел тебя обидеть. я знаю, что обижал тебя раньше. Я не хочу больше этого делать.»

«Все нормально, Джон. Все нормально.»

Я покачивала его на руках и гладила по голове.

«В самом деле, — рыдал он. — Я действительно не хочу обижать тебя.»

Я продолжала успокаивать его, снова и снова уверяя, что все нормально, и наконец успокоила его. Джон благодарно посмотрел на меня, и мы, счастливые, прозанимались любовью до самого утра. Днем, когда он встал, ему все еще было плохо. Весь день Джон страдал приступами рвоты и поноса. Мы то и дело перезванивались с Элтоном, который сказал, что тоже плохо себя чувствует.

«Это все из — за нервозности, — говорила я всем, кто звонил. — Но он будет выступать.» Я хотела, чтобы Джон выступил. Он только что утвердил себя в качестве сольно записывающегося музыканта, и было важно, чтобы он поверил, что может также выступать и перед живой аудиторией.

Я, как могла, поддерживала в нем уверенность. «Я больше не волнуюсь, — сказал он. — Мне слишком плохо, чтобы волноваться.»

С наступлением вечера он угрюмо поднялся и оделся в свой черный костюм. Потом он надел медальон Элтона, и мы молча пошли к лимузину. Доехав до «Шерри Низерланд», мы взяли Элтона и поехали в Мэдисон Сквер Гарден. Все сидели тихо. Было такое чувство, словно мы едем на поминки.

За кулисами в Гардене стояла какая — то жуткая тишина. Йоко послала по одному большому цветку Джону и Элтону, и Джон прикрепил свой к отвороту пиджака. Нас провели в гримерную Джона, и мы остались там вдвоем.

«Скорее бы все кончилось», — сказал он.

«Не волнуйся, все будет отлично.»

«Мне очень плохо.»

«Все будут в восторге от тебя.»

Джон встал и посмотрел в зеркало. «Как я выгляжу?»

«Чудесно.»

«Ты уверена?»

«Конечно.»

В течение двух часов я потихоньку старалась подбадривать его.

«Фанг Йи, — наконец сказал он, — будь рядом, когда я буду на сцене, чтобы я мог видеть тебя.»

«Все, что скажешь, Джон.»

Когда его позвали, мы оба встали на краю сцены. Потом Элтон объявил Джона, и Джон вышел в центр сцены под невероятную овацию зала. Я подошла к колонкам возле рояля Элтона, чтобы Джон мог видеть меня. Разница между Джоном — человеком и выступающим перед публикой была поразительной. Когда он начал петь, он заметно нервничал, но быстро вошел в форму. Время от времени он поворачивался и смотрел на меня. Я пела и танцевала, ободряюще улыбаясь ему, и с каждой нотой он все больше набирал силы. Выступление прошло изумительно, и аудитория сходила с ума. Мне показалось, что когда исполняли «I Saw Her Standing There», все здание просто сотрясалось.

После концерта мы отправились на вечеринку в «Пьерре». Джон был в праздничном настроении, но не хотел портить вечер и не стал напиваться. Мы решили, что просто посидим немного за столом. К нам присоединилась и Йоко. Они с Джоном поболтали минут двадцать, но он держался очень отчужденно. За соседним столом сидел Ури Геллер, медиум, демонстрировавший телекинез с ключами, и Джон предпочел смотреть его фокусы. Мы с ним встали, оставив Йоко, и перешли к столу Геллера. Потом нам сказали, что он так погнул ключи одной молодой пары, что они не смогли отпереть дверь своей квартиры.

Когда мы с Джоном ушли, он даже не попрощался с Йоко. Он попрежнему старался не поддаваться ей и не разговаривать с ней слишком долго по телефону.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Клуб банкиров
Клуб банкиров

Дэвид Рокфеллер — один из крупнейших политических и финансовых деятелей XX века, известный американский банкир, глава дома Рокфеллеров. Внук нефтяного магната и первого в истории миллиардера Джона Д. Рокфеллера, основателя Стандарт Ойл.Рокфеллер известен как один из первых и наиболее влиятельных идеологов глобализации и неоконсерватизма, основатель знаменитого Бильдербергского клуба. На одном из заседаний Бильдербергского клуба он сказал: «В наше время мир готов шагать в сторону мирового правительства. Наднациональный суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров, несомненно, предпочтительнее национального самоопределения, практиковавшегося в былые столетия».В своей книге Д. Рокфеллер рассказывает, как создавался этот «суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров», как распространялось влияние финансовой олигархии в мире: в Европе, в Азии, в Африке и Латинской Америке. Особое внимание уделяется проникновению мировых банков в Россию, которое началось еще в брежневскую эпоху; приводятся тексты секретных переговоров Д. Рокфеллера с Брежневым, Косыгиным и другими советскими лидерами.

Дэвид Рокфеллер

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное