Любить и беречь

– Название неверно; эти чтения не стоят ни пенса, они бесплатны. А не слышали вы о них потому, что мы их не проводили вот уже несколько лет. Раньше они устраивались в зале для собраний дома викария раз в неделю по пятницам и длились один-два часа. Миссис Вэнстоун читала вслух. Как правило, она выбирала что-нибудь из римских классиков, но иногда читала какой-нибудь известный роман или поэму, иногда исторические тексты… В общем, все, что приходило ей в голову и не было слишком сложным, потому что наши слушатели обычно простые труженики.

– Миссис Вэнстоун? Жена мэра?

Он кивнул.

– Она умерла три года назад, и вскоре после этого чтения прекратились.

Ее лицо исказила гримаса ужаса.

– Уж не хотите ли вы попросить меня возобновить их?

– Я думаю, вы бы очень хорошо с этим справились.

Энни издала звук, означавший недоверие, – не то чтобы фырканье, но близко к тому.

– Почему бы не использовать мисс Вэнстоун? По-моему, это как раз то, что ей нужно.

– Ее попросили провести чтения, – признался Кристи. – Они не… имели большого успеха. Люди перестали ходить.

– Ах вот как.

По ее тону он почувствовал, что ему следует защитить Онорию.

– Ее стиль отличается от того, к чему привыкли люди на чтениях ее матери, и она не смогла увлечь слушателей. Она…

– … вела себя заносчиво и демонстрировала свое превосходство, отчего ее возненавидели?

Он поглядел на нее с укоризной.

– Она была не столь естественна и не умела увлекать слушателей, как ее мать, – поправил он – А вот если бы вы взялись за эту работу…

– Я…

– … вы бы наполняли наш зал до отказа каждую пятницу.

– О, нет. Хотя, – после секундного раздумья согласилась Энни, – первое время, возможно, они бы и ходили, чтобы поглазеть на меня. Но, едва лишь пройдет новизна, я буду иметь не больше успеха, чем мисс Вэнстоун.

– Почему вы так думаете?

– Потому что я не имею подхода к людям.

Он засмеялся, и она добавила:

– Особенно к людям в собраниях.

– Откуда вам знать?

– Я знаю.

Она скрестила руки.

– Откуда? Вам когда-нибудь приходилось выступать перед собранием?

– Нет, не приходилось. И не придется.

– Значит, вы отказываетесь? – вздохнул Кристи. – К этому со временем привыкаешь, – добавил он с грустью. – Слегка. Не совсем.

Она посмотрела на него с растущим интересом:

– Вам не нравится эта работа?

– Вопрос не в том, нравится ли она мне. Это часть моего пасторского служения. В богословской школе это называется «действенность проповедника». По ней можно судить о моей компетентности.

– Но, Кристи, вы читаете превосходные проповеди!

– Нет, – резко возразил он. – В любом случае, мы не меня обсуждаем. Я действительно хочу, чтобы вы взялись за пенсовые чтения. Вы могли бы начать с одного вечера, а если дело пойдет, подумать и о втором.

– Но почему должен быть только один чтец? – нервно спросила Энни. – Почему не несколько и чтобы они сменяли друг друга? И почему только женщины?

– Что ж, это прекрасная мысль! В эту пятницу будет встреча церковных служащих с прихожанами. Почему бы вам не прийти и не предложить вашу идею? Нечего и говорить, как вам все будут рады. Можно сформировать комитет с вами во главе и распланировать всю работу. Это действительно великолепная мысль. Спасибо за ваше предложение.

Она растерянно поглядела на него. Потом начала смеяться.

– Знаете что, вы и вполовину не такой хитрый, каким себе кажетесь, ваше преподобие. В действительности вы прозрачны, как стакан воды.

Он виновато улыбнулся. Какое удовольствие смешить ее!

– Так вы придете в пятницу на собрание?

– О, Кристи! – взмолилась она.

– Пожалуйста.

Энни посмотрела на него в раздумье, взвешивая свой ответ. Потом ударила кулаком по макушке щербатого каменного херувима на чьем-то надгробии.

– Ну ладно, – проворчала она наконец.

– Прекрасно. Вы не раскаетесь.

– Я раскаюсь непременно. – Но при этих словах улыбка не сошла с ее губ. – Теперь я просто боюсь спрашивать, в чем же ваша вторая просьба.

– Возможно, у вас есть основания для страха. Это более серьезное предложение, – признался он.

– Я отказываюсь преподавать в воскресной школе.

– Нет, не это, – засмеялся Кристи. – Вы можете задержаться еще на две минуты? Я хочу вам кое-что показать.

Они покинули кладбище и по узкой аллее пошли к заднему фасаду дома викария. По пути они миновали прилегающий к нему сад, ухоженный и аккуратный – предмет постоянных забот Артура Ладда.

– О, – завистливо сказала Энни, – какой прелестный у вас сад. Вам повезло, а вот мне мистер Макорди запретил работать в нашем.

– Запретил? С какой стати?

– Я порчу растения. Это он так решил. Себя он, конечно, мнит великим садовником.

Кристи опять рассмеялся.

– У вас нет еще ни слова от Джеффри? – спросил он, немного погодя.

– Нет, но это совершенно ничего не значит. Он вообще никогда мне не пишет.

– А вы ему пишете?

Она улыбнулась ему одною из своих горьких улыбок.

– Ну конечно же. Не реже чем раз в неделю. Ведь я просто заботливая жена и ничего больше, преподобный Моррелл.

Он не ответил на этот выпад; когда на нее находило такое настроение, сардоническое и колючее, ничто из того, что он мог бы сказать ей, не удовлетворяло ее.