Любить и не страдать. Когда страдание становится образом жизни

Моя прабабушка по маминой линии голодала и ездила на Украину просить милостыню. Этот страх голода был передан моей бабушке, травма закрепилась во время войны. Моя мама никогда не голодала, но она получила травму в наследство. Эта травма усилилась, когда в стране был страшный дефицит, в магазинах были пустые полки, зарплату задерживали по нескольку месяцев. Продукты были по талонам. Помню, как один раз мы с мамой стояли 7 часов в очереди за курицей. Мама всегда говорила, что нас спасла деревня. Каждые выходные мы ездили к моей бабушке – маме моего папы. В деревне мы много работали. У бабушки был огород, она держала корову, позднее коз, поросят, кур. Из деревни мы привозили мясо, овощи, молоко, творог. А также то, что моя бабушка могла достать на работе, – она была кладовщиком в колхозе. Бабушка была очень жестким и закрытым человеком. Ее жесткость часто доходила до садизма. Мама рассказывала, что я с самого детства плохо кушала. Совсем маленькую меня кормили во сне из бутылочки. Потом уже еду запихивали силком ложкой. Помню, когда мне было 3 года, мама накормила меня на обед харчо. Я заснула, а проснулась с полным ртом этого супа. Сейчас мне 37, и я до сих пор его ненавижу и не ем. Как ненавижу творог, печень, жир. Меня ругали за «привередливость» в еде, а я очень этого стеснялась.

Первый раз я почувствовала, что хочу есть, в 12 лет. До этого я не чувствовала голода совсем. Я всегда была худой, и это считалось моим самым большим недостатком, с которым я безуспешно боролась. Только в 30 лет ко мне пришло понимание, что с этим можно ничего не делать и это классно. Я до сих очень избирательна в еде, и сейчас мне это в себе нравится.

Татьяна Хромова

Проработанная травма может быть передана следующему поколению как история, но эта история не влияет на вашу жизнь. Вы просто о ней знаете. Для того, кто прожил травму, это становится воспоминанием. Оно может вызывать грусть, но там уже нет аффекта. Чувства прожиты и ушли в прошлое.

Непроработанная травма становится источником постоянного страдания. Часто у этого страдания как будто нет никакой видимой причины. А страдание – это верный спутник мазохизма.