Любить и убивать

— Блондин Борисом Егоровым назвался, а брюнетик — мой тезка. Георгий Рябцев. Но документов нет никаких. Может, их Лене Махову сдать, а, Александр Иванович?

— Мы ему сеть должны сдать, а не сявок. Этих сдадим — он нам работать не даст, по допросам и очным ставкам затаскает.

— Тогда отпустим?

Боря и Жора-два стояли у кухонной двери и смотрели в пол. Смирнов наконец заметил жестокий фингал на скуле второго Жоры:

— Он дергался, что ли?

— Не то говорил, — объяснил Сырцов.

— Повели, — решил Смирнов и приказал киллерам: — А ну, вперед!

Без эксцессов спустили их на лифте, вывели к «Волге».

— А где же водитель? — удивился Сырцов׳.

— Сзади, на полу, — сказал Смирнов и открыл заднюю дверцу посмотреть, что и как. Водила лежал на спине и уже моргал глазками. Смирнов вежливо поинтересовался:

— Как самочувствие?

— Не жить тебе, гнилой козел! — просипел шофер и громко скрипнул зубами.

Сырцов вежливо отодвинул Деда, надавил башмаком на лицо несдержанного оратора и лениво предупредил:

— Еще слово скажешь — и вместо рожи поимеешь коровью лепешку.

Борис и Жора-два стояли смирно: они-то знали, с кем имеют дело.

— Машину водите? — спросил у них Смирнов. Оба одновременно кивнули. — Поведет чернявый. Жора, расстегни его.

Сырцов снял наручники с Жоры номер два и кивком распорядился, чтобы тот садился за руль. Сжимая и разжимая кулаки, брюнет устроился за баранкой.

— А я? — робко спросил блондин.

— Да, еще и ты, — задумчиво вспомнил Смирнов, вытащил из сбруи парабеллум с глушителем и, особо не целясь, выстрелил ему в левую ляжку. Негромко так получилось. Зато блондин Боря взвыл в голос. И на бок

стал заваливаться. Сырцов подхватил его заботливо и все объяснил:

— Вот теперь ты хоть в малой степени поймешь, что бывает с человеком, когда в него стреляют.

Боря теперь только глухо стонал, смертельно боясь сделать нечто, Что вызовет раздражение его мучителей. Сырцов запихнул его на переднее сиденье, захлопнул дверцу и приказал брюнету:

— Мотай отсюда как можно быстрее.

Излишне газуя, «Волга» дважды дернулась и, коряво вывернув, помчалась на Смоленскую набережную. Смирнов и Сырцов вслед ей и не смотрели. Отходя, они ощущали Москву. Ту, о которой говорила Люба. В двух шагах — тихая ночная деревня, в трех шагах — посольство самой могущественной державы мира, в пяти — небоскреб, в десяти — белый дом, в котором правительство денно и нощно заботится о рядовых российских гражданах. Вверху, на Садовом, мерно шумели автомобили, а на невидимой Москве-реке сердито пискнул буксир.

— Водки выпьем? — осторожно поинтересовался Сырцов.

— А как же! — откликнулся Смирнов, бухнулся в кресло, взял телефонную трубку и набрал номер: — Рома? У нас все в порядке, Рома. Так и Лидке доложи. Не буду я сейчас с ней разговаривать. Завтра. Что поздно, что поздно?! Как управились, так и позвонил. Я у Жоры ночую. Покойной ночи. И Ксюшу за меня поцелуйте. Не ты, а Лидка с Зоей. Бывай, армянин.

А шустрый Сырцов уже все приготовил: и литрового однофамильца лучшего сыскаря  России, и легкую закусь, и пару пепси, столь любимой Дедом, и, естественно, соответствующие стопари.

Смирнов решил наливать самолично. Поднял литровку, наклонил ее и заметил вдруг, что рука гуляет.

— Ишь ты! — удивился он и поставил бутылку. — Разливай сам, Жора.

Жора и разлил. Тоже не слишком уверенной рукой. Хряпнув, тут же повторили и сделали паузу, чтобы Дед покурил. Дед курил, а Сырцов, разлив по третьей, ждал разговора и без особого удовольствия нюхал навозный запах дыма любимых смирновских папирос. Наконец Дед воткнул картонный цилиндрик в пепельницу и сказал:

— Хочешь, чтобы я говорил? Тогда спрашивай.

— Почему хотели убрать именно меня?

— Ты самый активный и имеешь возможность сесть им на хвост.

— Не ответ, — не согласился Сырцов. — Теперь, когда они кое-что узнали, им понятно, что мозговой центр — вы. Вас бы и кончать.

— У Лидки по этому поводу есть неплохая идея. Но пусть она сама тебе завтра расскажет. Да, кстати, чуть не забыл: завтра в шесть вечера у Алика торжественный ужин в честь отыскавшегося друга нашей юности и молодости Алексея Яковлевича Гольдина. Твое присутствие обязательно.

— Того самого?! — с трудом сообразив, ахнул Сырцов.

— Того самого, Жора, — подтвердил Смирнов и предложил: — По третьей, Жора.

Выпили и малость поклевали кое-что из закуси. Но не мог сидеть в молчании Сырцов: свербело многое.

— Ну, ладно, Александр Иванович, мы — герои и молодцы. Особенно вы. Конечно, у вас и интуиция, и опыт, и умение. Но почему команда, против которой мы играем в веселую смертельную игру, так непрофессиональна в проведении боевых операций? Не только вы, я прочитываю их как по букварю.

— Это не команда, Жора, и даже не бандформирование. Скорее всего, это сеть очень тонко связанных между собой мелких групп, нацеленных только в одном направлении — заказные убийства.

— Не понял, — честно признался Сырцов.