Любить или воспитывать?

Девочку звали Луиза. Мама много лет работает в Эрмитаже научным сотрудником, папа – журналист, кинокритик. Луиза с трех лет писала стихи – поразительно взрослые, визионерские. И сама же их иллюстрировала. В пять лет у нее состоялась первая персональная выставка, имевшая успех. Об удивительной девочке писали все газеты и журналы – от «желтых» до серьезных и специализированных. Луиза неоднократно и неизменно успешно выступала по радио и по телевизору. Внешне она была не очень красива, но, безусловно, оригинальна – большие рот и нос, темные глаза, пышные вьющиеся волосы. Кроме стихов и картин – ранняя детская одаренность: в три года научилась читать, к пяти годам сама прочла всю детскую классику, в шесть увлеклась Толкиеном и Конан-Дойлем.

– Во сколько же лет я ее видела?

– В восемь. Луиза училась уже в пятом классе по индивидуальной программе. У нее начались тики…

– И что же?

– Вы спросили у нее, откуда она берет темы для стихов (она писала о любви, о Вселенной, о смерти). Она ответила: они сами приходят. Еще спросили про увлечения и друзей. Она показала рисунки и фотографии, где она снята с разными известными людьми. Вы сказали нам, что ее творчество – это проекция наших амбиций, и посоветовали немедленно перестать делать из ребенка экспонат передвижного зверинца. И еще что ранняя детская одаренность в девяти случаев из десяти исчезает без следа к возрасту старших подростков, и мы уже сейчас должны думать о том, что случится с нашей дочерью, когда она станет как все. Мы вас не поняли. Не захотели услышать. Разозлились… И дочь тоже. Когда мы вышли, Луиза сказала: наверное, она просто завидует. Мне или, скорее, вам…

– Она сейчас пишет стихи? Рисует?

– Да. Но стихи для девятнадцатилетней девушки самые обыкновенные, разве что излишне мрачные. А на ее картинах всего три цвета – черный, лиловый, коричневый…

– Скажите Луизе, что я знаю, как работают с завистью. И в любом случае желаю ей успеха в ее попытках наконец-то взять свою жизнь в свои руки.

– В любом случае? – женщина содрогнулась.

– В любом! – подтвердила я. – И пусть почитает что-нибудь про Ариадну Эфрон.

– Вы действительно считаете, что мне остается только повеситься?

– А ты разве вешалась? – удивилась я. – Я не успела расспросить твоих родителей, но мне почему-то представились аккуратненькие такие таблетки или уж уютная теплая ванна с кровавой водой…

– Вы издеваетесь, как и тогда, да?

– И не думаю.

– Как вы узнали, что я завидую?

– Ты всегда завидовала. Этот механизм называется проекция. Родители проецировали на тебя. Ты – на меня. Очень просто. Что ты слышала о себе в детстве чаще всего?

– «Луиза не как все».

– Правильно. А чего тебе хотелось?

– Мне не хотелось быть как все! Я их презираю и никогда им не завидовала. У них скучные и мелкие интересы. Я ненавижу толпу, стадо, стаю!

– Ты об этом ничего не знаешь, говоришь со слов родителей или еще кого-то. И потому не можешь судить. Ты вообще когда-нибудь видела близко толпу, была внутри стаи?

Луиза задумалась.

– По телевизору?

– Это не считается. Толпа – страшноватый феномен, спору нет, но того, кто вообще никогда не бывал «своим» в группе, в стае, тянет туда почти неудержимо. Просто биология, ведь мы социальные существа, а наша уникальная и прочее трам-пам-пам личность – не такой уж древний феномен в эволюционном отношении. Элевсинские мистерии. Представления в Колизее. Первомайские демонстрации. Рок-концерты. Митинги солидарности или протеста. Там, внутри, существует особая, древняя и уникальная разновидность комфорта для человека. Но для тебя это невозможно.

– Почему это?

– Потому что слишком на многое тебе придется решиться. Сжечь все поеденные молью вундеркиндские одежки. Остаться голой. Без поддержки родителей и психиатров. Без тыла за спиной, без «своих», которых еще предстоит отыскать. Шагнуть в опасное, трудное, неизвестное. Хватит ли у тебя сил? Ведь ты, в сущности, обычная, к тому же сильно избалованная в детстве вниманием…

– Хватит меня попрекать моим детством! Я что, кого-то просила?!

– Нет, разумеется, не просила. Но что было, то было. Хочешь кого-то в чем-то обвинить? Или послать меня подальше?

– Хочу – и того, и другого, – впервые с начала нашей встречи Луиза взглянула мне прямо в глаза. – Но не буду. А где вообще ищут этих ваших «своих»? Мне что, идти на рок-концерт?!

– Я бы посоветовала тебе поехать на Кубу. Но, к сожалению, Фидель Кастро состарился и больше не выступает перед народом, как раньше. Говорят, в молодости он мог держать толпу в течение шести часов, и все слушатели находились просто в коллективном экстазе. У нас подобным талантом обладали Троцкий и Керенский, у немцев – Гитлер и Геббельс…

– Да идите вы…

– О! Знаешь, ведь на самом деле я тебе просто завидую. Если не повесишься прямо сейчас, у тебя впереди столько всего интересного…

– Посмотрим! – с вызовом сказала Луиза.

– Успехов! – откликнулась я.