Любит музыку, любит танцевать

— Конечно, у нас много фотографий Нэн, — медленно произнес Крис. — Лет десять назад, после смерти отца, мне удалось уговорить свою мать собрать их и убрать на чердак. Мама согласилась со мной: комната Нэн и правда стала похожа на мавзолей.

— Что ж, — сказал Винс, — у вас, должно быть, дар убеждения.

Крис улыбнулся.

— Я сказал ей, что это самая светлая комната в доме и лучше других подойдет для детской, когда туда будут приезжать погостить внуки. Вот только слишком часто она мне напоминает, что внуков так и нет. — Улыбка исчезла с его лица. — Я не смогу вырваться в Коннектикут до конца недели. Привезу все в воскресенье.

Винс поднялся.

— Я вам очень признателен. Знаю, как вашей матери было тяжело, но если мы в конце концов поймаем преступника, виновного в гибели вашей сестры, поверьте, ей наверняка станет легче.

Он собирался уже уходить, когда у него на поясе просигналила кнопка вызова.

— Не возражаете, если я позвоню в управление?

Шеридан протянул ему телефон и смотрел, как Д'Амброзио все больше хмурится.

— А как Дарси?

Криса Шеридана охватило недоброе предчувствие. Он никогда не видел этой девушки, но вдруг без всякой на то причины испугался за нее. Он никогда никому не рассказывал, но в то утро, когда Нэн бегала в лесочке после их дня рождения, он слышал, как она выходила из дому. Еще не проснувшись окончательно, он начал вставать с постели. Какой-то инстинкт подсказывал ему не отпускать ее одну. Но он отогнал эту мысль и снова заснул.

Винс положил трубку и повернулся к Крису.

— А нельзя ли привезти фотографии как можно скорее? Звонили из полиции в Уайт Плейнз. Отец Джэнин Уетзл, еще одной пропавшей девушки, только что получил такую же посылку, как Барнсы и ваша мать. Ее собственная туфля и белая босоножка на высоком каблуке. — Он ударил ладонью по столу. — И пока один агент разговаривал с Уайт Плейнз, другому позвонила Дарси Скотт. Она только что вскрыла пакет, который принесли с утренней почтой. Ей прислали туфлю и сапог, парные тем, что были на Эрин Келли, когда ее нашли мертвой.

Крис знал, что у него на лице написаны те же чувства, что и у Д'Амброзио, — гнев и беспомощность.

— Какого черта ему надо? — закричал он. — Доказать, что девушки мертвы?! Помучить нас? Это что, доставляет ему удовольствие?

— Когда я буду знать ответы на эти вопросы, я буду знать, кто этот человек, — тихо сказал Винс. — Можно я еще раз от вас позвоню? Я должен поговорить с Дарси Скотт.

Едва взглянув на пакет, Дарси все поняла. Почтальон пришел, когда она выходила из дому, собираясь на работу. Он вручил ей посылку, письма, журналы и обычные рекламные проспекты. Позже Дарси припомнила: он очень удивился, что, когда он поздоровался, она не ответила. Она двигалась, как автомат: поднялась по лестнице в квартиру и положила пакет на столик у окна. Специально не сняв перчатки, она вскрыла его, развязав узелок на бечевке и осторожно взрезав липкую ленту с боков.

Рисунок туфельки на крышке. Открываем крышку. Разворачиваем бумагу. Смотрим на сапог Эрин и розовую с серебром туфлю, уложенные рядышком. Туфелька такая красивая, подумала она. Она бы так подошла к тому платью, в котором Эрин похоронили. Ей не понадобилось искать телефон Винса Д'Амброзио, она вспомнила его без труда. Его не было на месте, но ей пообещали немедленно его разыскать.

— Вы подождете?

— Да.

Он позвонил через несколько минут, приехал через полчаса.

— Ну и досталось вам.

— Я потрогала каблук туфли, — призналась она. — Но перчатки я не снимала. Мне нужно было убедиться, что она на самом деле ее размера. Убедилась.

Винс посмотрел на нее с состраданием.

— Может быть, вам сегодня остаться дома?

Дарси помотала головой.

— Нет, это было бы хуже всего. — Она попыталась улыбнуться. — У меня сегодня важное дело, а вечером я занята — угадайте чем? У меня свидание.

Когда Винс ушел и унес посылку, Дарси сразу отправилась в гостиницу на Двадцать третьей улице, которую недавно приобрели ее клиенты.

Маленькая, всего на тридцать номеров, запущенная, с облупившейся краской, она тем не менее таила в себе большие возможности. Владельцы, семейная пара лет под сорок, объяснили, что после капитального ремонта денег на обновление интерьера почти не останется. Они были в восторге от ее предложения выполнить интерьер в духе традиционной английской гостиницы.

— На распродажах я могу достать сколько угодно диванов, кресел, ламп с абажурами и столов, не новых, но в приличном состоянии, — сказала она им. — Мы можем устроить все очень по-домашнему. Возьмите «Энголкен». Самый уютный бар в Манхэттене, а стулья все до одного потертые.

Она вместе с ними прошлась по комнатам, записывая их размеры и форму и отмечая, что́ из мебели можно будет оставить. День пролетел быстро. Она собиралась вернуться домой переодеться перед свиданием, но потом решила этого не делать. Когда Дуг Филдз звонил, чтобы уточнить, не изменились ли у нее планы, он сказал, что одевается просто: «Штаны и свитер — это у меня униформа».