Любит - не любит

Вторая дверь была обычная, деревянная, со стеклом. Без замка. Закрывалась пружиной. Днем ее открывали полностью и накидывали крючок, чтоб не закрылась. Мы осмотрели прихожую. Будка вахтера пуста. Тускло светит лампочка в углу над телефоном. И никого. За спиной загудела двигателями входная дверь, пытаясь закрыться. Погудела-погудела — и успокоилась. Мы осторожно приоткрыли скрипучую вторую дверь и на цыпочках прокрались к будке вахтера. Пусто. И диванчика, обычного для вахтеров, нет. Сергей так сжал мне руку, что я чуть не вскрикнула и показала ему кулак. А потом я заметила на лестнице план пожарной эвакуации. Ткнула пальцем в регистратуру. Сергей замотал головой и показал на кабинет директора на втором этаже.

Как только мы вступили в коридор второго этажа, мягко вспыхнул свет. Причем, только над нами. Я взяла Сергея за руку и повела за собой. Свет вспыхивал перед нами и гас за спиной.

— Автоматика, — прошептал Сергей.

Я положила руку на ручку двери кабинета директора и повернула. Заперто. Но, когда я уже отпустила, раздался убийственно громкий щелчок и тихое гудение мощного соленоида. Я вновь нажала на ручку. Дверь открылась. Сергей достал из кармана плоскогубцы и вбил чуть пониже дверной петли, чтоб нельзя было захлопнуть дверь.

Как только я переступила порог, вспыхнул свет. Обычный директорский предбанник. Стол секретарши с компьютером, факс-телефон на тумбочке, пара телефонов на столе и селектор громкой связи.

— Странно, — прошептал Сергей.

— Что?

Но ответить он не успел. Потому что откуда-то из-под потолка раздался приятный, хорошо поставленный баритон профессионального диктора:

— Здравствуйте, Галина. Здравствуйте, Сергей. Мы рады видеть вас вместе. Проходите в кабинет и чувствуйте себя как дома. Если желаете, в баре, в нижнем отделении есть кофе и кофеварка. Сахар там же. Сливок, к сожалению нет. Чуть повыше — вина на ваш выбор. Должен признаться, мы ожидали вас завтра-послезавтра. Но профессора я уже разбудил, и минут через двадцать он будет здесь.

— Вы нас слышите? — спросила я.

— Разумеется.

— А если мы не захотим говорить с профессором?

— Вызвать вам такси?

Мы с Сергеем переглянулись.

— Конечно, вы можете придти сюда днем, — продолжал голос. — Но как-то неудобно получится. Я поднял среди ночи уважаемого человека, он приедет, а вас уже нет.

— Я ему записку оставлю, — брякнула я.

— Тоже выход, — согласился голос с тяжелым вздохом.

Не знаю, что на меня нашло. Нацарапала торопливо на листе бумаги: «Завтра в полдень», схватила Сережу за руку и бросилась вон. Словно за мной черти гнались. С грохотом скатились мы по лестнице, пронеслись по коридору и выскочили в сад. Никто нас не остановил. А потом я прижималась лицом к мокрым прутьям решетки у спасительной дыры и жадно ловила ртом воздух. Сергей топтался за спиной и бормотал какой-то бред. Все было неправильно, не так. Как в кошмарном сне. На что мы рассчитывали, когда лезли в дом? Два придурка. Начитались дешевой фантастики с детективами.

А потом по глазам ударили лучи фар. Машина промчалась мимо, с визгом тормозов остановилась у ворот и дважды бибикнула. Ворота открылись. Уже степенно машина подкатила к ступенькам парадного входа.

— Мне очень жаль, Эдуард Алексеевич, но молодые люди уже ушли, — услышала я знакомый баритон, усиленный динамиком.

— Это вы их напугали!

— Помилуйте, Эдуард Алексеевич, как можно? Они даже записку вам оставили.

— Записку? А это что? — профессор нагнулся и вытащил отвертку, которой я заклинила дверь. — Да включите же, наконец, свет!

Фасад дома осветили скрытые в парке прожекторы. Профессор нагнулся, изучая землю у крыльца.

— И не отпирайтесь, Яков Васильевич! Вы их напугали! Молодые люди бежали. Завтра утром позвоните им, извинитесь и назначьте время. Нет, лично сходите и приведете за ручку.

— Эдуард Алексеевич, завтра я после ночи. Мне по КЗОТу отдых положен.

— И не отпирайтесь. Лично. За ручку.

— Идем, — прошептал Сережа, сжал мою руку и потащил к ярко освещенному фасаду. Я чуть не вскрикнула. Лапища у него — костедробилка. Так мы и вышли под свет прожекторов — рука в руке.

Выйти-то вышли, но на этом все Сережино мужество кончилось.

— Здравствуйте, Эдуард Алексеевич, — громко сказала я. — У меня к вам пара острых вопросов.

— … еще по чашечке кофе?

Переглядываемся с Сережей и дружно киваем.

Все вокруг немного нереально, очень уютно… и очень хочется спать. Даже кофе не помогает. Вся идея теперь кажется глупым мальчишеством. Лезть ночью неизвестно куда, неизвестно зачем, вооружившись молотками, ножами и отвертками… Да если б здесь был настоящий охранник с пистолетом…

— Эдуард Алексеевич, а вам не кажется, что это уже за гранью?

— Простите, молодые люди, как к вам обращаться? Старыми, или новыми именами?

— Галина Викторовна, — представляюсь я. — Нет смысла цепляться за мужское имя, если попала в транссексуалы.

— Ну, с этим никаких проблем. Всего час — и вы в старых телах. Хоть сейчас. Но лучше сначала поговорить.

— Да, пожалуй, — неожиданно соглашается Сережа. — А что было бы с нами, если б мы в бега ударились?