Любить нельзя

Я облизала губы, вытерла слёзы и накрыла лицо подушкой. Она заглушила мой пронзительный крик. Я ее сразу же убрала, дышать под ней было тяжело. Мама закатила глаза и с шумом выдохнула. Посмотрела на меня строго и помахала указательным пальцем. Она всегда была у меня строгой, справедливой и очень умной женщиной, кстати она является куратором нашей кафедры. Отличная женщина, может, так считаю только я. Но всё же, я гордилась ею.

Зазвонил телефон. Мелодичная музыка заставило дрогнуть моё нутро. Звонила моя подруга Лесси, я смотрела на экран и не хотела брать трубку. Я была зла на неё, но уже после разговора с мамой чувствовала перед ней ещё и вину. У моей матери точно была некая способность приводить людей в чувство. Успокаивать, направлять в нужное русло мысли. Я приняла вызов.

– Да, – сухо произнесла я.

– Тара, только не скидывай, – быстро начала Лесс, – ты должна сегодня прийти на вечеринку. Как и твоя мама, я тоже считаю, ты должна встретиться с Кэтти. Ты хоть знаешь, почему она не выходит в люди? После аварии не только ты страдаешь.

– Из-за хейтеров? – я предположила первое, что пришло в голову. Лесси была намерена вытащить меня на вечеринку.

– Каких хейтеров? – Лесси озадачилась тем, что я ей сказала, – это кто?

– Тех, кто винит её, как и я. Жители интернета.

– Да всё равно кто они. Я не интересовалась тем что пишут в интернете, я общалась с ней лично. Могу сказать лишь то, что ты должна прийти. Вечером заеду вместе с ребятами. Хорошо?

Я молча положила трубку и смотрела на потолок. Лесс меня заинтриговала своими словами и думаю ей удалось до меня достучаться. Почему же Кэтти не выходит на улицу? Да у нас город не сильно большой, но и никто не знает друг друга в лицо. Разве что выдающихся личностей. А это точно про Кэтти. Когда-то в детстве я играла с ней, не решусь назвать это дружбой. Обычная как я, не самая глупая, только богатая и избалованная.

– Вот платье и туфли, – сказала моя мама, ввалившись в мою комнату. Останавливать эту женщину, если она что-то решила было бесполезно. Когда она считала это нужным, она не спрашивала моего мнения, – соберешься, отвезу.

Мою маму зовут Эддит Райт. Высокая, стройная дама со славянской внешностью. Со смуглой кожей и карими глазами. В свои сорок пять, как говорится ягодка опять. Не смотря на её внешность, после смерти отца она ни с кем крутила романы. Она из категории однолюбов. Даже после смерти считает, это изменой.

– Лесс сказала, что за мной заедут, – прошептала я.

– Я уже думала сама везти, всегда хотела вблизи посмотреть, как выглядит их особняк, – пожала плечами мама.

– За мной заедут, – я громко повторила. Я была бы не против, если бы отвезла меня мама, да и вообще с удовольствием провела бы вечер с ней. Пусть мне и не нравилось всё это, но я уже согласилась идти на вечеринку. Хотите знать, что именно произошло? А ничего. Просто две женщины меня уговорили, а если быть еще точнее, то одна женщина и одна девушка.

Ближе к семи вечера я уже стояла подкрашенная и наряженная мамой. Ощущения как перед утренником в садике, в моём далёком детстве. Когда стоишь перед выходом из дома и повторяешь как мантру коротенький стишок, который я благополучно забывала, сразу переступив порог. А сейчас я сохраняла настрой, вооруженная большим терпением и вагоном самоконтроля. Если бы мне дали слово, я бы правильно назвала мой наряд. Наряженная как лакшери-проститутка. В синем платье, с крупным вырезом на спине и с красной, бросающейся в глаза помадой на губах. Я бы сама точно в такое себе не выбрала. А мама всегда выбирала мне одежду сама, за исключением моих потрепанных джинсов и пары тёмных свитеров. Хотя в отсутствие вкуса маму нельзя было обвинить, смотрелось все гармонично если одеть на другую девушку. Даже сексуально если надеть на Лесси, а как выглядело на мне? Почти как на вешалке.

Смотря в зеркало, я видела перед собой худенькую, как бы выразилась моя мама, элегантную девушку. Черные босоножки на высоком каблуке, делали меня выше, что еще больше выражало мою худобу. Может присутствие выпуклостей в нужных местах скрасило бы меня, но и этим Боженька не одарил. Только длинная шея и длинные, стройные пальцы, на этом мои физиологические достоинства закончились. А макияж мама, мне сделала идеально. Подчеркнула и скрыла всё, что было нужно. Большие, глубоко посаженные, серые глаза, четкие брови, пухлые губы и острый подбородок. Незамысловатая укладка подчёркивала высокий лоб и скулы. Я никогда не была красивой, но и уродиной назвать меня нельзя. Я хотела бы, что бы из зеркала на меня смотрела, девушка полная сил и энергии, а было, что было. Измученная и уставшая, как и внутри, в душе я была как разбитая копилка. Опустошенная и одинокая.

– Красотка, – разглядывая меня, нахваливала мама. Оценила все свои старания, наряд, макияж и ту которую родила.