Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Только когда по коже пробежали едва ощутимые мурашки, а до этого беспощадно палящее солнце перестало дарить свое живительное тепло, разбойник остановил коня. И животное наконец-то смогло перевести дух. Жеребец, безусловно, был вынослив, но такой километраж утомит любого скакуна. Разбойник дал коню напиться прозрачной воды из небольшого ручейка, что со свойственным воде спокойствием петлял между стволов деревьев. Большие ладони потревожили ровную гладь. Робин зачерпнул воду руками, наслаждаясь легкой прохладой ручья. Когда потревоженная поверхность успокоилась, мужчина взглянул на нее и удивился, насколько чужд ему человек по другую сторону природного зеркала. Уставший, нет, скорее смертельно уставший мужчина. Но устал он совсем не от долгой дороги, не от изматывающего пути и даже не от боли в мышцах. Сия усталость была намного глубже. Где-то под ребрами большой сгусток чего-то тяжелого и вязкого, больше, чем глупое обезвоживание. Он остро ощущал пустоту, но отказывался принимать ее. Возможно, тело можно обмануть, но не сердце.

От Злой ли Королевы убежал разбойник? Нет, скорее от самого себя. Он был на грани. Робин знал, что больше просто не справится с внутренними позывами и животными инстинктами, которые тянули его к прекрасному, но столь запретному плоду. Хотя, ведь дело не только в эгоистичной платонической страсти. Как бы он не боялся признаться самому себе, а все же. Робин по-настоящему влюбился в эту женщину. Со всеми ее недостатками и склонностями беспощадной убийцы, с ядом, что постоянно сочился из ее прекрасного ротика. Влюбился в эти глаза. Черный, горячий шоколад или обжигающий кофе. Они постоянно принимали разный оттенок. В эту улыбку, пусть и лукавую с примесью сарказма, но до одури опьяняющую. Влюбился в плавные изгибы тела и в легкий холод рук. Влюбился в ведьму. Властную, жестокую, но… почему-то разбойнику казалось, что все это маски, миражи. Достаточно только сорвать одну из них, и остальные сложатся аккуратной стопочкой у ее ног. Она не сильная и не жестокая, просто хочет казаться такой. Глупая девочка в теле хищницы. Он прочитал это в ее глазах. Только они не обманывают. Не умеют.

Нельзя больше медлить. Это наваждение как вирус. Чем ближе к источнику, тем сильнее ощущается. Мужчина, не дав коню толком перевести дух, вновь погнал животное в изумрудную глубину леса.

Вечерело. Солнце спряталось за горизонтом, оставляя после себя лишь алое подсвечивание еловых верхушек. Минута, десять. Казалось, время считается количеством проявившихся звездочек. Вот одна, снова минута, еще две, три. Луна поспешила занять свое место на небосклоне и подарить ночному путнику время на отдых. Но Робин знал, что отдых для него равноценен падению. Только в движении было утешение. Его мысли занимала дорога, а не своенравная брюнетка.

Но и вечно ехать он не мог. Нужно как следует выспаться и затем снова в путь. А какой он, его путь? Безусловно, разбойник направлялся не в лагерь. Не к товарищам, что долгое время были для мужчины семьей и не к Мэрион, что отвернулась от него. Они все отвернулись. И только глупец может подумать, что после всего Робин сможет стать прежним.

Разбойник остановился, даря животному отдых, а себе время на раздумье. Замок, да и маленькая деревушка, что раскинулась вокруг него, давно позади. Даже если его отсутствие заметили, никто не сможет найти след убегающего мужчины. И она не найдет его.

- Снова воруешь, вор?

Не может быть. Робин не верил своим глазам. Измученный желанными образами и утешающими мыслями, разбойник не сразу поверил в реальность своей Королевы. Но на сей раз это была она. Настоящая, материальная, черт возьми, Реджина.

- Хм, неплохой выбор. Росинант - прекрасный конь. Только не твой.

Он ничего не ответил. Да и нечего было сказать. Всего лишь посмеялся своей наивности. Она не позволила бы ему уйти так легко.

А Реджина, словно маленький демон. Распылялась еще больше от этого мудрого молчания и спокойного взгляда с легкой улыбкой в уголке рта. Нет оправданий и прощений, лишь сухая усмешка и измученный взгляд. На какой-то момент она пожалела своего разбойника. Своего? Да, она давно называла его так. Можно это назвать чувством собственничества, можно назвать Королевской привязанностью. Чем угодно, но не глупым словом любовь. Она не позволяла себе так думать. Просто решила, что делает это ради победы. Ради своей самооценки. Просто потому что хочет… его.

Робин оглядел причину своего недуга, ту, что не дает легким раскрыться и сделать глубокий вдох. Ту, что одним взмахом ресниц исцелила душу и израненное сердце. Ту, что, черт возьми, так сексуальна в своем синем корсете и кожаных лосинах с рассыпавшимися локонами вокруг девичьего лица.

“Ни грамма косметики”.

Осознал он.

Вот почему она кажется ему другой. Более естественной, более юной, более манящей. Но даже отсутствие косметики не так долго волновало Робина, как вздымающаяся белоснежная грудь.

Королева это сразу заметила. Глубокий вырез синего корсета привлек его внимание, и Реджина усмехнулась.

“Он бежит не к семье”.

Вдруг поняла она.

“Бежит от меня”.