Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Он усмехнулся. Робин стал понимать ее характер, манеру говорить и даже стал улавливать те едва слышные изменения в интонации, когда она говорила с ним. Без труда, он с первых слов расслышал толику волнения в ее голосе. Робин развернулся и взглянул на женщину. Этот маленький комок злости и умиления смотрел на него с такой невинностью, что Робин не удержался и, подойдя вплотную, поправил растрепавшиеся волосы

— Я знаю: ты не дашь мне замерзнуть.

Они обошли крепость за полчаса. Может, чуть больше. Плюс — минус десять минут, и то, только из-за того, что не один коридор не давался им просто так.

Робин не оставлял ее одну и не пускал вперед, зная, что эта женщина точно вляпается в очередную ловушку. Она как магнит для неприятностей. Стоило ей только проявить характер и с обычной королевской замашкой двинуться вперед, как тут же что-то случалось. Пол проваливался под ее небольшим весом, срабатывали ловушки на стенах. Робин готов был поспорить, что пограничная крепость не может быть такой защищенной. Опровержение его теориям дала несносная девчонка, гордо шествующая позади лучника.

— Это был мой приказ. Крепость полностью защищена. Готовая отбить неожиданный удар, сдержать преступников…

Очередная ловушка сработала у нее под ногами. У Робина было около трех секунд, чтобы успеть повалить женщину на пол, и не дать стреле сделать отверстие в ее голове.

— Все твои идеи одинаково глупые? — задал вопрос разбойник, находясь в весьма невыгодном положении.

В очередной раз «спасая ее прелестный зад», он завалил брюнетку на пол так, что она упала сверху, при этом больно ударившись локтем об каменный пол. Еще более раздосадованная она уселась на Робина и нанесла первый удар.

— Ау! Это твоя благодарность за спасение? — наигранно охнул, когда она со злости стукнула его по груди.

— Ты несносный мерзавец, Локсли! — снова ударила, но теперь по животу.

— Самодовольный болван и…

Он засмеялся.

— Идиот, — выдохнула она, положив ладони на его грудь.

Они пробыли в таком положении довольно много времени, для людей, которые лежали на каменном полу. Робин смотрел на нее. Уставшую, измученную решением бесконечных проблем, чуть взлохмаченную из-за постоянных падений. Он что-то почувствовал прямо там, где лежали ее ладони. Сначала резкую боль, словно где — то внутри что-то оборвалось, затем тепло, медленное и опьяняющее. Черт бы ее побрал, но Локсли хотел всегда ощущать подобное. Ее вес на своем теле и тепло, рожденное женскими руками на груди.

Когда он успел влюбиться в эту фурию? В сумасшедшую, помешанную на власти женщину, возненавидевшую весь мир и каждое проявление нежности и любви. Возненавидевшую его поначалу. Ослепленный ее ненавистью, положением, красотой, он перестал видеть правительницу и монстра. Смутное очертание темной души в глубине глаз и яд предательства на пухлых губах стали разбойнику заметны. Он стал влюбляться не в женщину в черном платье, корсет от которого давил на кости и менял форму ее сердца, он влюбился в маленькую запуганную девчонку под большими камнями и дорогой парчой. Влюбился в Реджину, а не в Злую Королеву.

А знал ли он настоящую Реджину, что смеет так смело об этом заявлять?

— Убери от меня руки, — прошипела она от чего глаза лучника округлились

— Я тебя даже не держу, — Робин поднял вверх руки, в доказательство своей невиновности, но виноват — то он был, и когда Реджина вскочила на ноги, бросила взгляд отвращения на штаны разбойника

— Извращенец! — завернула в ближайший коридор, оставляя шлейфом эхо своих шагов.

— Уселась на меня, а я еще и извращенец, — крикнул ей вслед Робин.

Он нашел ее во дворе. Согревшись от быстрой ходьбы, она стянула накидку лучника, присев на край стола.

— Что мы будем делать? — спросил Робин, возвращая себе вещь.

— Думаю, надо отправляться во дворец и оттуда отправить отряд. Пусть обыщут лес, границу, хоть луну, но объяснят мне, что здесь произошло.

— Хорошо. Я приведу своего коня. Подожди меня здесь.

Реджина прошлась по двору, придирчивым взглядом осматривая каждый стол, словно на каком-то из них написаны ответы на ее вопросы. Загудел ветер, сначала едва слышно, потом сильнее и звонче. Она повернула голову на источник звука — выход на границу.

Бездумно Королева пошла навстречу порыву воздуха и скрылась в очередном коридоре. Втянула носом воздух, поморщилась, скривила губы. Знакомый запах накрыл ее с головой, он пришел вместе с ветром. Отвратительный. Едва ли можно было дышать им в закрытом помещении. Но здесь, на свободе, тошнотворный аромат ощущался небольшими порциями, то резко ударяя в нос, то полностью растворяясь в воздухе.

Вечерело. Алый диск солнца кровавыми каплями оседал на облаках, и голубизна неба угасала. Только теплые краски и вкусные сочетания красного. Таким виделось небо на границе, таким видела его она. Ветер снова бросился внутрь, звуча в тоннеле незатейливым гулом, скребясь о плиты и прорываясь, прячась сквозь едва заметные щели в твердых камнях. Мощные потоки воздуха заставили ее отступить на шаг, не более. Она и не смогла бы. Мужская ладонь легла на поясницу, подталкивая вперед.

— Пойдем.