Любить нельзя ненавидеть (СИ)

— Думаю, Вы сможете ее защитить, — произнес Генри, протягивая ладонь Гуду, и разбойник понял, что это не просто предположение.

Принц берет с него обещание — защищать Королеву. Негласная клятва, о существовании которой знают только двое.

— Определенно, — пожал руку принца разбойник.

— Робин, помните, обещая защищать мою дочь, прежде всего Вы дали клятву защитить ее от самой себя.

Лучник рассеяно кивнул.

Пару секунд они не прерывали зрительный контакт, словно их разговор перешел в сознание, и теперь только глаза произносили реплики каждого, но оба мужчины обернулись на женский голос, принесенный прохладным ветром.

— Разве Вы не должны присутствовать на утреннем построении, Робин?

Реджина остановилась в паре шагов от Гуда, безразличным взглядом окидывая двух мужчин, затем она прищурилась:

— Я чему-то помешала?

— Доброе утро, — улыбнулся Генри, подступая к брюнетке.

Она не смогла сдержать ответного движения губ, тем более, когда улыбку дарил самый важный человек в ее жизни.

— Доброе утро, папа.

Нежность во взгляде быстро сменилась королевской гордостью, когда разбойник, приблизившись, заговорил:

— Думаю, стража…

— Я не спрашиваю, о чем вы думаете, Локсли, — она кивнула головой, подсказывая отцу идти во дворец, и старик покорно зашагал к воротам.

Лучник сдвинул брови, не понимая до конца, что происходит. Что пришло в эту прелестную головку и от чего она стала так груба, неизвестно. Но Робин сразу понял одно — она выбрала именно такое обращение с ним, и менять что-либо точно не намерена.

— Твой завтрак остынет, папа.

И когда Генри отдалился, Реджина сделала шаг навстречу Робину.

— Не смей так делать больше. Никогда.

— Делать что? Разговаривать с твоим отцом?

Реджина закатила глаза, этот вор выводил ее из себя каждой нахальной выходкой: от приказа, отданного рыцарям, до минутного разговора с Генри.

— Вмешиваться в мою жизнь. Мои дела. Черт возьми, просто исполняй свои обязанности, Робин.

Она развернулась и собиралась уйти, но в последний момент он схватил ее руку, но не для того, чтобы притянуть к себе и жарким поцелуем наказать эти дерзкие губы. Как же он этого хотел. Он опустил глаза на ее ладонь, не обращая внимания на злой взгляд Королевы.

— Выпей это после еды… пожалуйста.

Реджина поднесла прозрачный пузырек к глазам, сощурившись будто стараясь понять из каких ингредиентов разбойник собрал это зелье и стоит ли вообще доверять свою жизнь ему.

Определенно стоит

— Что … это?

Робин направился в противоположенную сторону от дворца, даже не обернувшись на ее голос.

========== Молитесь, Ваше Величество. Часть 4. Угроза. ==========

Бывают времена, когда молятся все.

Все ужасное происходит самой темной ночью. А темной эта ночь, безусловно, являлась. Весь день солнце не желало показываться на небе, лишь тучи и влага, что порой пробегала по земле легким дождем. Из-за туч не было видно света. Из-за мыслей она не могла уснуть. С тех пор, как угроза перестала быть тайной, Реджина чувствовала себя неважно. Не то, чтобы она боялась, ей было не привыкать получать оскорбления и обещания скорой кончины в свой адрес. Но это был один из десятка случаев, когда она действительно об этом беспокоилась. Не за себя. Больше всего Королева боялась за отца. Он слаб. Он беспомощен. Он не понимает, как велика угроза.

Реджина старалась проводить с папой как можно больше времени. Не оставляла старика надолго, делила с ним трапезы, прогулки, проводила вечера. Все время, словно стараясь возместить те потерянные годы. Минута за минутой, заполняя пустоту внутри отцовскими ласками, отвлекаясь от мыслей о мужчине, что постоянно находился рядом.

Робин почти всегда был поблизости. Предчувствуя приближение бури, разбойник твердо решил оберегать ту, которую неоднократно спасал от гибели, ту, что так любила находиться на грани смерти. И пусть сейчас во дворце в окружении стражи она была в безопасности, что-то необычное было в этом мирном затишье. Прошло три дня с момента их возвращения, но не пришло и минуты, чтобы Робин забыл о том, что случилось.

Ограничив их общение колкостями и приказами, она безуспешно пыталась натравить лучника на саму себя. Злостью заставить его отступить. Обидеть словами, ранить так больно, чтобы он отказался от абсурдной идеи оберегать ее. К сожалению Реджины, одной вредности было недостаточно. Робин давно привык к этому: к холодности и грозным взглядам, от которых трещал воздух в радиусе тех метров, что отделяли их друг от друга при случайных встречах, к выпадам и остротам в свой адрес, к бесконечным стычкам и спорам.

— Оставь меня! Слышишь?

— Нет.

Хлопала дверьми у него перед носом, пряталась в комнате или обществе отца.

— Мне не нужна защита.

— Разве?

Догонялки по дворцу ни капельки не надоедали Гуду, особенно, когда они жутко раздражали женщину.

— Уходи! Пошел вон!

— Я не уйду, Реджина, ты меня не заставишь.

— Я брошу тебя в темницу.

— Попробуй.

Даже не подумал покинуть свой пост.