Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Вблизи он все равно выглядел большим. Двухэтажное здание цвета темного дерева с большими окнами и просторным двором. В добавок ко всему, конюшня. Реджине точно нравилось это место. И вспоминая о ней, он почти реально мог представить, как молодая темноволосая девушка седлала коня и пересекала это бесконечное поле. Волосы путались, падали на лицо, а она, небрежным движением откидывая их назад, не отрывала взгляда от кромки леса.

Лучник тоже на мгновение засмотрелся на темно-зеленую полосу, прежде чем ответ Генри вновь вернул его к беседе.

— Здесь красиво, не так ли?

Разбойник усмехнулся, как бы соглашаясь с отводящей от вопроса фразой. Похоже, старик что-то задумал. Что же, пускай его план удастся.

— Осмотрись пока. Я буду в доме.

Передав Робину вожжи, Генри поспешил в дом. Лучнику ничего не оставалось, как последовать его совету.

Он давно привык видеть эту женщину в своих снах, чувствовать ее почти реальные прикосновения и поцелуи, но увидеть воочию, не ожидал вовсе. Кажется, точно сходит с ума, раз она мерещится ему уже вне мира грез. На силу отведя взгляд от окна, где, казалось бы, мелькнула знакомая фигура, Робин поднял взгляд вверх.

— Жестокая шутка.

В глаз попала снежинка, заставив зажмуриться.

Ее присутствие ощущалось здесь почти реально. Словно только вчера Реджина просыпалась с первыми лучами и спешила вниз к завтраку, где, поцеловав Генри в щеку и вежливо поприветствовав мать, начинала новый день. Сложно представить ее, бегающую по двору с мячом или лентой в руках, как делают девочки в деревне, но когда-то же и королева была ребенком. Сейчас он мог себе позволить на секунду пофантазировать и увидеть дитя, которым когда-то была Реджина, в ее присутствии — никогда. Ее взгляд, язык тела, одежда, все это до безумия возбуждало, не позволяя представить женщину в другом, более невинном облике. И только во сне или с утра она выглядела беспомощной. Хотя, если подумать, разбойник чаще видел ее уязвимой, чем кто-либо еще.

Первая угроза — послание у стен крепости, нападение в саду, трупы животных в спальне. Казалось даже забавным, что после всего этого он еще может удивляться ее смерти. Просто не верит в то, что эту женщину все-таки сумели укротить. Пускай Белоснежка спит спокойно, будучи уверена, что руками разбойника она лишилась мачехи. Эти же руки сомкнутся на ее шее во время сна и не оставят ни малейшего шанса наслаждаться победой. К черту ожидание. Он отомстит ей этой же ночью. Ему больше нечего терять.

— Генри?

Только когда окоченевшие пальцы перестали сгибаться, Робин решился зайти в дом. В обитель ее семьи, где уже каждая вещь была словно заочно изучена. Она мало рассказывала о своей прежней жизни, зато о доме он знал почти все. Королева часто мечтала сюда вернуться. Нередко вспоминала какую-нибудь мелочь, как, например, этот стол с вазой, наполненной свежими цветами. Пускай, сейчас это было не совсем так — сезон не подходящий — да и ваза утратила тот ясный сиреневый цвет, о котором она говорила, но он запомнил эту деталь. Возможно, так же хорошо, как и она. Большие окна, столпы света на слегка запыленном паркете. На нем даже можно было разглядеть следы Генри, который, судя по всему, прошел в зал.

— Ваше Высочество? Черт!

Лучник чуть не завалился назад от неожиданности, когда Бурбон со всей присущей собакам радостью бросился на него, громко залаяв.

— Я уж подумал, что тебя больше нет, приятель, — тепло улыбнулся лучник, потрепав пса по морде.

— Я привезла его сюда намного раньше.

Нет. Этого просто не может быть. Очередная больная фантазия или того хуже. Он уже слышит ее голос, обращенный к нему. Резко поднял голову, заметив женский силуэт у окна, который двинулся к нему навстречу.

— Робин?

Он усмехнулся, нервно потер переносицу, вновь обращаясь к небу. Уже в который раз за сегодня. Пора прекращать.

— Я уже устал. Правда. Так сойду с ума, если буду жить одними галлюцинациями о тебе.

— Робин, — игриво улыбнулась она, склонив голову на бок.

— Не смей смеяться надо мной. Ты умерла, но до сих пор сводишь меня с ума.

Она медленно подошла к нему. Бордовое платье легкой юбкой следовало за ней, колыхаясь при каждом шаге. Разбойник смог посчитать эти колебания, так как почти не отрывал взгляд от пола, пока не почувствовал ее реальное дыхание на своей щеке.

— Я свожу тебя с ума, вор? — улыбается против его уха и, повернувшись, касается губами холодной щеки.

— Всегда, — внемлет в ответ с трудом раскрывая сухие губы. — Такая реальная, — проводит вдоль спрятанных под тканью рук, чувствуя их тепло.

— Более чем. Можешь даже прикоснуться, — снова смеётся, кладя его руки себе на талию, сама прижимаясь ближе, скользнув теплыми ладонями под зимнюю накидку и сбрасывая ее. Робин слегка повел головой на шум, упавшей на пол одежды. Чертовски реалистичный сон. Наверное, сейчас он лежит в снегу, замерзший до смерти, а это — его последняя больная фантазия.

— А потом я проснусь, верно? — шепчет лучник, утыкаясь в ее плечо.

— Не веришь, что это может быть правдой?