Любить нельзя отказать

Несмотря на то, что свет был не самым ярким, я все равно зажмурилась, так как после полной темноты он резал глаза. А когда открыла, то с обреченностью осознала, что нахожусь в камере или каком-то подземелье. Последнее было небольшого размера. Не больше девяти квадратов, а то и меньше. Но хуже всего то, что находилась я тут одна.

Мне очень хотелось верить, что остальные смогли спастись, но глубоко в душе понимала, что это не так.

Поднявшись и несколько раз присев, разгоняя кровь, а так же разминая затекшие мышцы, я поспешила к металлической двери и несколько раз в нее стукнула кулаком.

- Эй! Есть там кто живой? Эй! Отзовитесь! Народ! Стража! Хоть кто-нибудь!

Результатов не было никаких. Поняв бессмысленность своих действий, я принялась мерить свою камеру быстрыми шагами. Несмотря на то, что босым ногам было холодно, телу удалось немного согреться. Все же тут было прохладно, а на мне по-прежнему, кроме ночной рубахи, пусть и плотной, ничего не было. Хорошо, хоть развязали, перед тем как здесь бросить. А то я бы тут со временем и околела.

Немного согревшись, я села назад на матрац, поджав под себя ноги, в надежде таким образом согреть ступни. И что же мне теперь делать? Я непонятно где и у кого. Также неизвестно, где Вики и другие дети. А еще я не знаю, что с Броганом. То, что нас настиг туман, когда мы были уже на его корабле, я отлично помнила. Но на этом все. Дальше лишь белая пелена.

Неожиданно в камере вновь стало темно. Странный светильник, расположенный над дверью под самым потолком, вдруг резко погас, погрузив меня в кромешную темноту. Резко вскочив, я уже готова была броситься к двери и снова приняться в нее стучать, но свет вновь включился. У меня тут же появилась догадка, как он работает. Путем нехитрого эксперимента я лишь подтвердила свои выводы. Светильник реагировал на движение. Экономные, я смотрю, хозяева у моей тюрьмы. Надеюсь, на еде для своих пленников они хоть не экономят? А иначе, зачем было мне сохранять жизнь и переносить сюда? Не для того же, чтобы мучить голодом?

Не знаю, сколько времени я просидела в камере, когда неожиданно послышался лязг засова, и дверь все же отворилась. За ней оказался невысокий старичок в сером балахоне. Мы несколько секунд внимательно, не шевелясь и, кажется, даже не моргая, рассматривали друг друга, но первой все же не выдержала именно я.

- Вы кто?

- Оенгус Шэумейс. А теперь я хотел бы узнать твое имя.

Так как приставки ли, я не услышала, то сразу поняла, что передо мной не аристократ. Не знаю хорошо это или плохо, но галочку себе на заметку поставила.

- Гриненко Вероника Ивановна.

- Как интересно, - не знаю почему, но незнакомец обрадовался, услышав как меня зовут. -И откуда же ты родом, дитя мое?

На последний вопрос мне захотелось ответить грубостью. Нашелся мне здесь, папаша.

Но я этого делать не стала. А то мало ли. Еще, чего доброго, развернется и уйдет, оставив меня и дальше здесь сидеть одну.

- Из Севастополя.

Конечно же, первой моей мыслью было соврать. Но делать этого я не стала. Не знаю почему, но что-то мне подсказывало, что откровенно обманывать не стоит. Да и ничего ему не дадут эти сведения. Сомневаюсь, что он знает, где мой город находится. Даже приблизительно. Или знает? Все же странный старик не выглядел удивленным моим словам. Скорее - довольным и даже, то ли радостным, то ли возбужденным. Надеюсь, он ничего не принимает. А то мне не нравится лихорадочный блеск его глаз. А еще он руку

поглаживает с огромными перстнями на пальцах, время от времени бросая на них косые взгляды.

Следующий вопрос уже задать решила сама.

- Вы тот маг, для которого нас похитили? Зачем мы Вам понадобились? И где все те, кто был на одном со мной корабле? Где дети?

С одной стороны, этот старик выглядел довольно безобидно и, взглянув на него, не подумаешь, что все произошедшее его рук дело. Но я много разных людей встречала в своей жизни, поэтому отлично знала, насколько внешность и первое впечатление могут оказаться обманчивыми.

Несмотря на ту ситуацию, в которой была сама, я довольно сильно беспокоилась о детях, и особенно о Виле. Ведь ее время медленно, но неумолимо заканчивается. Из отведенных двух месяцев прошло уже чуть больше трех недель. А ведь еще неизвестно, где она сейчас и в каком состоянии. Да и тревожные мысли о Брогане и команде, так же не оставляли меня.

Слушая мои вопросы, старик наклонил голову набок, внимательно следя за мной. А я что? Я ничего. Охраны около дверей моей камеры я не видела, как и оружия в руках пожилого мужчины. А это значит, что можно попытаться выбраться наружу.

Не делая резких движений, мне все же удалось пересечь половину камеры, не вызывая при этом подозрения. Еще метр-полтора и можно сделать бросок вперед. Вредить старику я не собиралась. Но и сидеть, сложа руки, в ожидании непонятно чего, не могла. Возможно, это наш единственный шанс спастись, и второго не будет.

Услышав мои вопросы, Шэумейс, неожиданно, весело и беззаботно рассмеялся.