Любить нельзя отвергнуть (СИ)

      - Покажи мне ноги, - настойчиво произнёс Тин, не обращая внимания на отца и стягивая с меня одеяло.

      - Нет, ожогов нет. Только... - ответила я тихо и нерешительно распустила завязки ночного платья, показала розовый след над левой грудью. Знак Иллирии. - Зачем клеймят ведьм? Разве пыток и костра недостаточно?

      - Считается, что клеймо очищает дом, деревню или город, в котором жила ведьма. Что оно выжигает зло из сердца, и то, что всё ещё носит ведьма, и то, она успела оставить, - ответил Тин мрачно. - Дарина, эту ведьму сожгут на рассвете. Тебе не стоит засыпать.

      Я закрыла лицо руками. Как же устала от всего этого. Устала бояться.

      - Ничего оно не очищает, - прошептала я. - Просто клеймо... Ведьмы даже ходят в храм и исповедуются. Иллирия принимает их...

      - Мне остаться? - спросил Тин, и я чуть было не сказала да, но вовремя вспомнила о присутствии лишних глаз. Граф Доген словно тень стоял рядом и хмурил брови. Надвинула одеяло повыше. Хотя к чему? Я только что показывала клеймо над грудью.

      - Нет. Конечно же, нет. Солнце скоро встанет, нужно собираться в путь и не волновать обитателей Академии. Или ты желал пообщаться с отцом подольше?

      Тин удивлённо поднял брови.

      - Я бы хотел задержаться ещё на день. К обеду привезут сок польхи, - добавил он как бы невзначай.

      - Правда? - Почему-то почувствовала себя маленькой девочкой. Тин широко улыбнулся и кивнул.

      - Дарина, - Граф Доген откашлялся. - Леди Дарина, порадуете нас своим присутствием на завтраке?

      - Спасибо, но рисом я сыта со вчерашнего дня, - огрызнулась я. Тин, возмущённо открыл рот.

      - Перестань. Здесь нет врагов.

      - Я позавтракаю с вами. Тин, помоги мне одеться, - едва слышно ответила я, понимая, что сдалась этим грозным мужчинами. Граф Доген кивнул и быстро удалился. Тин же, дождавшись когда за отцом дверь закроется, пододвинулся ко мне ближе и забрал из моих рук одеяло, которым я пыталась прикрываться.

      - Дай посмотреть, - нагло заявил он. Сам развязал завязки на платье, которые я успела снова завязать и достаточно туго, надо сказать, и потянул за ткань, оголяя плечо. Я тут же схватилась за неё, чтобы та не упала и не открыла взору лишнее.

      Тин коснулся клейма. Я вздрогнула.

      - Прости. Больно?

      - Да, но не очень. Оно ведь пропадёт? - испуганно спросила я.

      - Думаю, да. Ожёг не сильный, хотя на твоей коже смотрится ужасно. После завтрака схожу к лекарю, у него должна быть мазь от ожогов.

      - Тин... - оторвала я мужчину от созерцания моей груди. Он поднял глаза. - Тин, они насилуют их.

      - Кто? Кого?

      - Посланцы ведьм, - ответила я и опять разревелась. - Это... это так грязно...

      - Ты серьёзно? - изумился Тин. Я нервно вздохнула в попытке успокоиться и кивнула.

      - За два года, что мне снится подобное, я запомнила их. Я знаю всех Посланцев в нашей империи, и почти половина из них занимается этим. Тин, они же служат Иллирии, сжигают ведьм как носителей зла, а сами... как это возможно?

      - А ты, - Голос Тина осип. Он откашлялся и продолжил: - Ты чувствуешь как они... нет, я не могу это произнести.

      - Нет, - успокоила я мужчину и он резко выдохнул. - Я редко вижу пытки и насилие, но лишь в момент казни знаю мысли ведьм, чувствую их боль и не только физическую, но и душевную. В основном мне достаётся лишь огонь, остальное я просто знаю.

      - Дарина, милая, ты должна научиться закрывать свою душу от подобного вторжения. Отец говорит, что никто не может помочь тебе в этом, никто не сможет объяснить. Маяков в мире больше нет. Но твой дар... он развивается, и он опасен в первую очередь для тебя самой. Не знаю как, но ты должна научиться осознавать свои сны, научиться контролировать свои ощущения и не открывать душу нараспашку. Ты переживаешь вместе с ведьмами их жизнь, хотя должна быть сторонним наблюдателем.

      - Я не могу не переживать, - ответила я. - Сначала я их боялась, потом мне их было жаль, сейчас же я в ужасе от происходящего. Особенно когда увидела ведьму в городском парке и после на костре.

      Тин обхватил моё лицо руками, поднял голову.

      - Ты должна отстраниться от этих переживаний, иначе сгоришь...

      - У тебя морщинка. Вот тут, - прошептала я и показала пальцем на его переносицу. Он изумлённо моргнул, улыбнулся, наклонился, и едва касаясь губами, поцеловал меня. Я тут же ответила. Обняла. В следующую секунду мы уже лежали на кровати, а Тин страстно покрывал поцелуями мои губы, лицо, глаза. Каким-то чудом он оказался между моими ногами, а когда прижался, накрывая меня своим телом, я едва не потеряла сознание от наслаждения и возбуждения. Я желала впитать в себя всю его тяжесть, силу, страсть. Вконец обнаглевшие руки гладили мои ноги, сжимали бёдра, ночное платье задралось снизу и сползло сверху, открывая доступ горячим губам. Я едва дышала... впервые в жизни мужчина касался моей груди. Ласкал её. Это было так захватывающе, я словно провалилась в омут и выбраться из него самостоятельно было невозможно. Он затягивал меня, а мне всё было мало, я хотела... нет, я жаждала раствориться в нём, отдаться без остатка.