Любить нельзя помиловать

Он ошеломлен моими словами. Я понимаю, что такой наглой девушки у него еще не было.

Мы едем, едем по мосту, на правый берег. Мне страшно, мне приятно, мне интересно. Что я делаю? Сумасшедшая женщина.

Мы поворачиваем на проспект Революции.

Порочный круг, где женщины демонстрируют себя, а мужчины выбирают. Все разные: и мужчины, и женщины, и тем они интереснее. Мы поворачиваем к ВГУ, там стоят машины. У всех долбит музыка. Сворачиваем на съезд, поднимается шлагбаум, и мы паркуемся.

Я выхожу, не дожидаясь, что мне откроют дверь.

Какой интересный район. Я живу в северном, рядом лес. А здесь леса нет, это проблема. И плюс шумный ВГУ! Заходим в подъезд, он меня пропускает, показывая рукой: проходи. Мы поднимаемся на шестой этаж и входим в квартиру.

Ну что сказать, квартира хороша.

Большая, комнат много, интерьер холостяка. Берлога. Но чисто. Стены белые, белые потолки, большой балкон. Есть детали. Много деталей. Большая картина на стене – мельницы. Старые кирпичные белые мельницы. На заднем плане море и горы. Самое лучшее сочетание. Море и горы.

Кофейный столик под мрамор, хотя, может, это и есть мрамор, кто ж его знает?

Он провожает меня на кухню. Включает кофемашину.

– Глясе? – быстро спрашивает он и достает мороженое.

– Угу, – отвечаю я.

Между нами неловкое молчание. Непонятно, что и как.

– Кто эта брюнетка? – прерываю молчание я.

– Ха! – легкий смешок. – Вот как, только съехались, а ты так? Да? В лоб? – с улыбкой говорит он, ставя мое глясе.

– Да, в лоб. С этого момента я должна знать все. Даже чем ты дышишь. Не знаю, кто больше влип и кто из нас быстро соглашается. У тебя есть еще время передумать. И время пошло. Тебе отведен один час, – теперь я отвечаю с ухмылкой.

Я не знаю, откуда и зачем взялась эта уверенность, но «бе-бе-бе» все еще со мной и съело половину дееспособного, технического, рассудительного мозга.

– Это моя любовница, – говорит он.

Я судорожно ставлю кофе на стол.

Я запуталась, ничего не понимаю.

– А я кто? Жена? Прислуга? Прачка? Ничего не поняла, – с полным ужасом спрашиваю я.

– Помнишь дачу? Мы с тобой разговаривали на террасе. – Ждет утвердительного ответа, я киваю. – Когда-то я встретил девушку и был счастлив. Потом счастье ушло, началась бытовуха, и мы разъехались. После этого я не хотел заводить серьезных отношений. Так и появились мои любовницы. Их много. То есть было много. До того дня, пока мы с тобой не завели разговор на террасе. В тот момент, я понял, что хочу попробовать еще. Еще сблизиться. Не с одной из моих любовниц, а с тобой. В тебе что-то есть, то, к чему меня тянет. Я хочу узнавать тебя. Мне требовалось время, чтобы это понять. Я не сразу это понял. Я испугался. Я испугался, что ошибки моего прошлого снова приведут меня к тому, что было. Я так не хочу. Я хочу быть честным с тобой. Ты молодая, чистая, искренняя. Даже твоя злость на Свету искренняя. Ты сильная, чуткая. Я это чувствую.

Он сидел напротив меня и говорил это очень открыто, глядя в глаза.

Я поверила. Либо сердце мое поверило, и овечка в панике кричала: «Бе-е-е-е-е-е-е-е!»

Я приняла его ответ. Меня он устроил.

Я поцеловала его. Этот поцелуй был две секунды нежным, потом перерос в страсть; я не помню, сколько я целовала его, я растворилась во времени. Все стало понятно без слов. Мы съехались.

Июнь 2009 года

У нас нет секса. Меня это пугает.

Я перевезла все вещи к нему, оставила в своем гардеробе только пару черных платьев. Мало ли.

Почему нет секса? Он импотент? Он гей? Он спит со своими любовницами?

Июль 2009 года

Секса нет. Я на пределе. Я жду. Выжидаю.

Мы каждый вечер болтаем, обнимаемся, целуемся, ложимся в кровать вместе, засыпаем в обнимку, все как нужно. Но нет физической близости, не пойму, что не так.

Вторник. Вторая неделя июля 2009 года

Я вернулась после практики раньше обычного. Зачем мне проходить практику на станках, если я планирую управлять вселенной, а не работать на станках?

Звонок. Костя.

– Привет, ты на заводе? Говорить можешь? Или разбираешь токарный станок? – шутя говорит он.

– Нет, я в своем потайном месте, которое прячу от всех, – тоже шутя отвечаю ему. Никто из моих друзей не знает, что мы съехались.

– У тебя загранник есть? Скинь мне фото, – требует он и кладет трубку

Я не люблю, когда так кладут трубку. Что за привычка?! Воспитать!!!

Скидываю ему свой паспорт. Наверно, мы куда-то полетим. Жду вечера, аж интересно.

Думаю: приготовлю ужин, хочу что-нибудь вкусное. Сделаю мясо по-французски и испеку банановый пирог.

Готовлю я отменно, особенно выпечку. Жизнь вдали от родителей пошла на пользу.

Вечер. Время 23:00. Кости нет, я звоню уже десятый раз, он не берет трубку. Такое я тоже не люблю. Я беспокоюсь. Я тревожусь. Мне нужен Костя.

Костя приехал через час, не в духе. Рассержен. Я знаю, что у него свое дело. В подробности я не вникала. Зачем? Я могу его только поддержать, погладить по голове, поцеловать и сказать, что скоро все будет отлично. И все поправимо. Многие женщины вмешиваются в дела мужчины. Я не хочу. Захочет – сам посвятит.