Любить сложно, не любить невозможно (СИ)

— А сама девушка уже в курсе, что ты решил ее осчастливить? — сжав кулаки, поинтересовался Ранбир.

— Нет, я еще ей ничего не сказал, — Викрам беззаботно пожал плечами.

— Тогда, почему уверен, что она примет твое предложение? — Ранбир еле сдерживался, чтобы не разорвать самоуверенному наглецу горло, и, почему-то вспомнился кроткий взгляд бархатных глаз и выбившиеся из-под форменной шапочки черные пряди.

— Кто же откажется от предложения Прамара? — недоуменно рассмеялся Викрам.

— Меня не касаются ваши дела, я домой, — резче, чем хотел, бросил Ранбир и, развернувшись на каблуках, покинул управление, хлопнув на последок дверью.

Он ехал к изолятору, где содержались дожидающиеся суда преступники, и не мог отделаться от застилающих обзор глаз газели. Против воли, в нем просыпалось сочувствие к судьбе девушки. «Перестань о ней думать», — уговаривал себя Ранбир. — «Ты ничем не можешь ей помочь, поэтому забудь. Ни она, ни ее замужество тебя не касаются. К тому же, может, она и сама рада будет выскочить замуж. Занимайся своими делами», — решительно отбрасывая лишние и ненужные мысли, взялся за ручку тяжелой двери изолятора.

Войдя внутрь, показал удостоверение и попросил привести одного из недавно доставленных, в комнату для допросов — небольшое, выкрашенное серой краской помещение, с металлическим, прикрученным к полу столом, таким же стулом для допрашиваемого и скрипучим деревянным — для следователя, тревожная кнопка и крохотное зарешеченное окно под самым потолком. Дожидаясь заключенного, Ранбир расхаживал по свободному пятачку, периодически посматривая на дверь.

Металлические петли заскрежетали, и охранник ввел заключенного. Жестом указав, что может быть свободным, Ранбир сел сам и пригласил бандита.

— Тебя как зовут? — задал он первый вопрос.

— Секар, — развалившись на стуле, ответил парень, почти юноша.

— А зачем, Секар, ты пошел грабить банк?

— Дети дома, кушать хотят, господин, — широко ухмыльнулся он.

— Заработать на еду не пробовал? У других получается. Ты пошел грабить точно таких же людей, как сам. Хотел оставить чьих-то детей без еды. Ты об этом подумал, прежде чем грабить простых людей? — чем дальше говорил Ранбир, тем суровее становился его голос.

— Я не простых людей грабил и их детей, а того, кто грабит их, — помрачнев, зло отрезал Секар.

— То есть, хочешь сказать, что это не ты, ворвавшись с оружием и испугав ни в чем неповинных служащих, грабишь, а владелец банка — господин Прамара, который много жертвует на благотворительность и поддерживает мелких ремесленников и торговцев? По-моему, в том мире, где ты живешь, добро и зло поменялись местами, — не задавая прямых вопросов, Ранбир аккуратно вытаскивал из разбойника информацию.

— Это в твоем мире, господин, добро и зло поменялись местами. Я знаю, что закон всегда на стороне сильнейшего, так что же тогда делать нам, тем, чьи семьи восхваляемый тобой Господин оставил без капли молока, чьи братья и сестры голодают?

— Ты клевещешь на уважаемого члена общества! Какие у тебя основания бросаться подобными обвинениями? — прогрохотал Ранбир и по тому, как сверкнули глаза Секара, понял, что достиг цели.