Любить своего врага

— Есть силы, заинтересованные в том, чтобы одно из творений Высших не было утрачено полностью, — ответил Ринг с витиеватостью опытного политика. — Мы с вами кому-то нужны, эр Шелла. — И тут он внезапно сорвался: — Да идите же наконец! Или я за себя не ручаюсь!

Меня вынесло из кабинета — словно сор, подхваченный ветром — и донесло до лестницы, по которой мы поднимались. Здесь отказали ноги. Обеими руками хватаясь за перила, я с трудом сползла на один марш, посидела на ступеньке, набираясь сил. Я больше его не увижу! Вот горе…

Муж встретил меня в холле, у входа в ресторан. Был он взъерошенный и злой.

— Отпустили? — процедил Эд. — Я уж думал: арестовали как эршелку. Все, кончено. Прекращай маскарад, на Доминику ты летишь в человеческом виде. Да-да, вот это самое кривлянье и прекращай. Вон там по коридору — салон красоты, отправляйся, крась волосы, смывай лак с ногтей, снимай свои линзы с подсветкой, будь они неладны. Хватит пугать людей и меня позорить. Эршелка недоделанная! На проститутку ты похожа в таком виде, поняла? И никакой Шеллой представляться больше не будешь. У тебя есть нормальное имя.

Он застал меня врасплох: оскорблений я не ожидала. И от неожиданности вышла из себя. Камни лла больно ужалили, я окуталась их зеленым сиянием. Еще чуть-чуть — и зеленая молния ударила бы в Эда.

Он отпрыгнул, бледнея. Глаза — в пол-лица, губы — цвета серого пепла, из горла вырвался придушенный писк.

Опомнившись, я огляделась. В холле пусто, здесь никто не видел моей вспышки. Разве что в коридоре мелькнула чья-то фигура, но это было довольно-таки далеко, и тот человек уже ушел. Нет, он тоже ничего не видел… я надеюсь.

Сияние камней под серебряной оплеткой погасло. Наверное, погасли и мои глаза.

Эд выставил перед собой руки с растопыренными пальцами, словно я была сама смерть.

— Уйди, — просипел мой перепуганный муж. — Уйди, добром прошу. Я… я никому не скажу, кто ты. Шелла, чего ты хочешь? Денег? Билет на Доминику? Я отдам. Полетишь одна и бу… будешь развлекаться. Я дам денег, много. Тебе хватит! И… и… я не хочу, чтоб тебя поймали. Я не донесу. Шелла, прекрати. Не сердись. Я не знал. Я не думал, что ты — эрш… шелла. Я не хотел тебя оскорбить.

Он еще что-то лепетал, но я не слушала. Угораздило же меня! Оказаться женой эдакого ничтожества — нужно умудриться. А уж додуматься до того, чтобы стать его женой по обычаю эршелла… слов нет.

— Довольно, — оборвала я жалкий скулеж. — Эд, я не собиралась с тобой ссориться. До этой минуты я искренне — слышишь? — искренне полагала, будто люблю тебя. Я ошибалась.

У него задрожал подбородок.

— Ты тоже заблуждался на мой счет. Мы квиты.

Он покачнулся — видно, вообразил, что с этими словами я его убью. Струсивший мужчина отвратителен.

— С билетами делай что хочешь, я на Доминку не полечу.

И с этими словами я ушла.

Здание космопорта — круглая башня; углов в ней нет, одни закругленные коридоры. Я двинулась в ту сторону, где мне привиделся свидетель моей оплошности. Народу было мало, я встретила всего нескольких человек. Вроде бы никто из них не жаждал получить вознаграждение за мою голову. Конечно, ненужный свидетель мог уйти и сейчас где-то кому-то докладывать. С другой стороны, пока над службой безопасности царит Рональд Ринг, вряд ли мне грозит разоблачение.

По дороге я приметила табличку:

ТУРИСТИЧЕСКОЕ АГЕНТСТВО «КЛЕМА»

путешествия на ваш вкус

Вот то, о чем толковал Ринг. И я как раз поссорилась с мужем. Что ж, пусть будет «Клема». Я зашла.

И очутилась на смотровой площадке высоко над миром. Восходящее солнце обливало красным золотом снежные шапки, в узких долинах еще спали синие тени. Склоны были исчерчены белым — из-под ледников бежали пенные горные речки. Прохладный ветерок принес свежесть и терпкий аромат трав и цветов.

— Приветствую вас, госпожа, — раздался вежливый, в меру радушный голос.

Иллюзия горной страны поблекла и отодвинулась, превратившись в панорамный пейзаж на стенах, дуновение ветра стихло, вместо каменной площадки под ногами появилось напольное покрытие «под камень».

Возле стены стоял низкий столик с двумя креслами; из одного кресла поднялся сотрудник агентства.

— От всей души приветствую вас на Клементине, — проговорил он, слегка поклонившись.

Измененный. Лугаш: блестящая зеленоватая кожа, которую не берут морщины даже в глубокой старости, круглые голубые глаза, несоразмерно большая, для его скромного роста, абсолютно лысая голова, и на удивление изящные, девичьи кисти рук. В этих нежных с виду руках таится неимоверная силища; я сама видела, как один совсем юный лугаш отобрал у пьяного космодесантника боевой лучемет и с легкостью переломил ствол.

— Мирон Маррон, к вашим услугам.

— Шелла Эрш, — назвалась я. — А также Полин Натали Сукк, в замужестве Мур.

Лугаш снова поклонился, взгляд прошелся по мне и сделался задумчив.