Любить

Мари встала, извинилась перед Ямадой Кэндзи и на глазах у всех участников встречи, пытавшихся понять, что с ней случилось, готовых вмешаться, прийти на помощь, оказать поддержку, надавила мне на плечо, коротко, но твердо и вместе с тем умоляюще и попросила пойти с ней. Мы спустились с бельэтажа; куда мы идем, я не знал, просто следовал за ней по пятам, а она, похоже, искала удобное для разговора место. В конце концов она свернула к выходу и едва миновала раздвижные двери, как портье в зеленой с серым накидке и котелке, поприветствовав ее, предложил подогнать такси. Она не удостоила его ответом и остановилась чуть поодаль, поджидая меня под навесом крыльца. Накрапывал дождик, небо было серым, прямо перед собой мы видели широкую пустынную улицу, от нее вела к гостинице аллея. Проплывали в тумане автомобили с зажженными подфарниками, проезжали такси, проходили редкие пешеходы. Мари все утро не снимала длинного черного кожаного пальто, теперь она подняла воротник и курила на крыльце с молчаливой серьезностью. Я стоял возле нее и смотрел вдаль, голова у меня была мутной и в носу щипало. Она все курила и курила — думала. После долгого молчания она повернулась ко мне и сдавленным голосом, с трудом выговаривая слова, сказала, что согласна расстаться. Я ничего не ответил, только поглядел на нее. Потом засунул руки в карманы пальто и вздрогнул, коснувшись пальцами пузырька с соляной кислотой. Но сейчас я не могу, продолжила она, сейчас это слишком тяжело. Не сейчас, сказала она, не сейчас, схватила меня за локоть, провела рукой по рукаву, вороша шерстяную ткань, и для убедительности с силой сжала мне плечо. Не сейчас, сказала она, не в эти дни, в эти дни ты мне нужен.

Из дверей отеля робко высунулся Ямада Кэндзи, поискал нас глазами, а заметив, осторожно двинулся в нашу сторону с виноватой улыбкой на лице. Мы прервали разговор, на несколько секунд воцарилось замешательство, Ямада Кэндзи в это время стоял на одном месте и теребил в руках программку. Потом он довольно неловко повел беседу, поинтересовавшись у Мари, какие пункты в сегодняшнем расписании ее не устраивают или огорчают. Мари взглянула на него в недоумении и, быстро обернувшись ко мне, улыбнулась сквозь слезы. Нет, нет, все отлично продумано, сказала она с улыбкой и шмыгнула носом.

В такси, катившем по направлению к «Контемпорари арт спейс» в Синагаве, я взял Мари за руку, легонько сжал, почувствовал кожей тепло ее пальцев. В салоне установилась какая-то гнетущая атмосфера, дождь хлестал в окна, щетки равномерно шастали туда-сюда по ветровому стеклу. Никто не произносил ни слова. Ямада Кэндзи сидел впереди рядом с водителем, он назвал адрес музея и погрузился в созерцание разграфленных в клеточку розовых карточек у себя на коленях. Представительница французской дипломатии вдумчиво глядела в окно, она тоже молчала, слезы Мари ее озадачили.