Любите людей, используйте вещи. В обратную сторону это не работает

И при этом мы все равно продолжаем тратить, потреблять, увеличивать. Размер среднестатистического нового дома стремительно приближается к тремстам квадратным метрам[20]. И при таких пространствах по всей стране функционирует свыше пятидесяти двух тысяч объектов для хранения[21] – в четыре с лишним раза больше, чем Starbucks!

Но даже с нашими огромными домами и хранилищами, битком набитыми вещами, мы не можем поставить машину в гараж, потому что гаражи тоже заставлены и завалены барахлом[22]: неиспользуемым спортивным оборудованием, тренажерами, туристским снаряжением, журналами, DVD-дисками, компакт-дисками, старой одеждой, бытовыми приборами, мебелью, коробками и банками, штабелями, выстроившимися от пола до потолка, набитыми ненужными, лишними вещами.

И не забывайте про детские игрушки. Невзирая на то что американские дети составляют лишь три процента от всего детского населения планеты, они приобретают сорок процентов от мирового объема продаваемых игрушек[23]. Вы знали, что среднестатистический ребенок, имея в своем распоряжении свыше двухсот игрушек, каждый день играет лишь с двенадцатью?[24] Недавнее исследование доказало то, что и так хорошо известно родителям: дети, у которых слишком много игрушек, намного легче отвлекаются и не умеют толком себя занимать[25].

У взрослых имеются свои игрушки, которые их отвлекают, правда ведь? Вне всяких сомнений. Если бы весь мир потреблял столько же, сколько американцы, нам потребовалось бы пять таких планет, как Земля, чтобы удовлетворить наше безудержное потребление[26]. Расхожая фраза «Вещи, которыми мы владеем, в конечном счете завладевают нами» сегодня верна как никогда.

Но так быть совершенно не должно.

Экзистенциальный хлам

Многие вещи раньше дарили нам радость, но в современном мире перестали выполнять свою функцию: дисковые телефоны, дискеты, одноразовые фотоаппараты, аудиокассеты, факсовые аппараты, проигрыватели лазерных дисков, пейджеры, электронные органайзеры PalmPilot, фигурки для прорастания чиа Chia Pets, интерактивная игрушка Furby. Большинство из нас продолжают цепляться за давно морально устаревшие артефакты, зачастую из праведного чувства ностальгии. Символы прошлого оставляют странные следы когтей на настоящем.

Поэтому мы мертвой хваткой держимся за коллекцию видеокассет, неиспользуемые телефоны-раскладушки, джинсы на несколько размеров больше, не пытаясь подарить всему этому вторую жизнь или переработать, а только складируя вместе с другими нетронутыми запасами. По мере расширения собраний наши подвалы, шкафы и чердаки превращаются в чистилища для хлама, до отказа забитые не нашедшими применения пожитками.

Многие наши вещи уже вышли из употребления, и, может, именно отсутствие применения и есть тот решающий сигнал к тому, что мы должны с ними расстаться. Меняется окружающий мир, а вместе с ним наши потребности, желания и технологии. Предметы, что повышают качество нашей жизни сегодня, завтра окажутся бесполезными. Отсюда следует, что мы должны быть готовы отпускать что угодно, даже инструменты, служащие хорошую службу в настоящий момент. Ведь если мы сможем отпустить заброшенные вещи, они найдут временный новый дом, где будут выполнять свою функцию, вместо того чтобы собирать пыль в домашних мавзолеях.

В достаточно долгой перспективе устаревает все. Через сто лет в мире будут жить новые люди, которые к тому времени давно откажутся от USB-кабелей, iPhone и телевизоров с плоским экраном, избавляясь от прошлого, чтобы высвободить место для будущего. А это значит, что нам следует проявлять особую бдительность, наполняя свою жизнь новыми материальными благами. И такую же бдительность по отношению к вещам следует проявлять, когда эти вещи устаревают, поскольку готовность отпускать является одной из самых зрелых человеческих добродетелей.

Давайте посмотрим, как мы до этого дошли и как нам из этого выбраться.

Переизбыток

Как изменится ваша жизнь к лучшему без излишеств? С этого вопроса начинается простая жизнь. К сожалению, на то, чтобы прийти к нему, у меня, Джошуа Филдса Милберна, ушло тридцать лет.

Я родился в Дейтоне, штат Огайо, на родине авиации и фанк-музыки. Возможно, в недавних новостях вы слышали, что Дейтон превратился в столицу смертей от передозировок[27]. В ретроспективе это кажется странным, но когда я рос, то совершенно не осознавал, что мы были бедны. Бедность представлялась чем-то вроде кислорода: она окружала меня повсюду, но я ее не видел. Она просто была.

В 1981 году, когда я появился на свет на военно-воздушной базе Райт-Паттерсон, моему отцу, служившему врачом в авиации, исполнилось сорок два года. Это был высокий крупный мужчина с седыми волосами и детским лицом. Моя мать, работавшая в то время секретарем, была на семь лет его моложе, хрупкая блондинка с хриплым голосом курильщицы, рожденная под самый конец периода Молчаливого поколения, за несколько месяцев до Хиросимы и Нагасаки.