Любители тел (сборник)

Мне пришлось дважды постучать в дверь, прежде чем я услышал шаркающие шаги. Затем дверь отворилась на пару дюймов, насколько позволяет предохранительная цепочка (так обычно отворяют женщины). Затем она распахнулась настежь, рывком, так, чтобы ошеломить визитера. Это было поистине театральное зрелище. На пороге стояла девушка, опершись рукой о косяк двери. Свет, лившийся из французских окон позади нее, пронизывал насквозь ее шелковое кимоно, очерчивая пышные формы, скрытые под ним. Подстриженные под пуделя волосы обрамляли лицо, отмеченное необычной пронзительной красотой, на котором особенно выделялись черные глаза. В них было такое выражение, что, казалось, они пронизывают и прощупывают вас, а уже потом выносят свое решение, достаточно вы съедобны или нет.

Целую секунду она была хозяйкой положения, и все, что я смог, это выдавить из себя ухмылку и сказать:

– Клео?

– Да, это я, незнакомец, – ее глаза еще раз ощупали меня, после чего она добавила: – Мне кажется, я вас где-то видела.

– Меня зовут Майк Хаммер.

– Ах, да! – из горла у нее вырвался смешок. – Это вы красуетесь на первых страницах газет?

Она опустила руки и взяла меня за рукав.

– Входите. Да не стойте же вы там!

На этот раз мои глаза обшарили ее всю с ног до головы, решая свои собственные проблемы. Клео отлично поняла смысл моего взгляда и рассмеялась.

– Не обращайте внимания на мой туалет. Я рисую автопортрет, – сказала она. – Пожалуй, я вас ошеломила с первого взгляда, не так ли?

– Очень интересно, – согласился я.

Она недовольно покачала головой.

– Мужчины, похожие на вас, слишком долго живут на свете. Для них уже не существует ничего нового. Так и хочется пристукнуть такого. – Она опять усмехнулась и провела рукой по волосам. – Зато на мужчин другого сорта это производит впечатление, можете мне поверить.

– Я не знаю другого сорта мужчин.

– Ну, конечно.

Она впустила меня в квартиру и плюхнулась на деревянный вращающийся табурет перед мольбертом. Я оглядел комнату. В отличие от большинства загородных помещений это была профессиональная, отлично оборудованная студия. Окна и застекленная крыша выглядели вполне современными и были весьма разумно расположены, так что достигалась максимальная освещенность. Вся необходимая утварь располагалась на стенных полках. Дальний угол студии, от стены до стены, занимали приспособления для гравировки и резьбы. По стенам были сплошь развешаны картины в рамках, частично оригиналы, остальные цветные или черно-белые копии и репродукции. На каждой красовалась надпись “Клео”.

– Нравится?

Я кивнул.

– Ходовой товар.

– Да, черт возьми, – сказала она. – Зарабатываю прилично, по стопам битников идти не приходится. Я не надеялась, что вы узнаете эти картины… Непохоже, чтобы вы читали модные журналы. Но как-то так случилось, что меня считают одной из лучших художниц.

Я подошел к мольберту и остановился позади нее. Картину, которую она рисовала, никогда не поместят ни в один приличный журнал. Тело и лицо действительно были ее, но сюжет… совсем другое дело. Картина, правда, была еще не закончена, но все равно было ясно, что это за портрет.

Это была профессиональная соблазнительница, которая любому мужчине обещала все, чего он пожелает, и вовсе не из-за денег, а именно потому, что ей самой этого хотелось. Вся она была олицетворением желания подарить наслаждение и испытать его самой, но тот, кто уступит соблазну, неизбежно погибнет под бременем безумств, к которым она его вынудит, чтобы удовлетворить свою собственную похоть.

– Ну, а что это?

– А как бы вы сами это назвали?

– Могу сказать. Натюрморт.

– Попали в точку.

– Эта штука дохода не принесет.

– Неужели? Вы бы удивились, если бы узнали, что покупают некоторые клиенты. Но вы правы, это не на продажу. Я иногда предаюсь своему хобби в перерыве между заказами. Однако думаю, вы пришли ко мне поговорить не об искусстве.

Я отошел от мольберта и опустился на стул с прямой спинкой.

– Вы знали когда-нибудь Грету Сервис?

Ответ последовал мгновенно:

– Конечно. Она жила некоторое время внизу.

– Вы хорошо ее знали?

Она пожала плечами и сказала:

– Настолько, насколько вообще тут можно знать кого-либо. Здесь же большинство – случайные люди или провинциалы, которые считают, что Гринвич-Виллидж – это левобережный район Нью-Йорка. Конечно, я не имею в виду старожилов.

– К какой категории относилась Грета?

– Ко второй. Не помню, откуда она приехала, но она работала где-то манекенщицей и переехала сюда, потому что нашла Гринвич-Виллидж вполне приличным местом, а квартплату сравнительно низкой.

– А вы что здесь делаете? – спросил я небрежно.

– Я? – Клео улыбнулась. – Мне здесь нравится. Наверное, я когда-то начиталась об этом местечке слишком много всяких историй. Теперь-то я уже здесь старожилка, а это значит, что я живу тут около десяти лет. Да только дело в том, что я не такая, как остальные.

– Не понял…