Любители варенья

— Это ты брось, Ретя, — строго сказал Медведев. — Я бы еще понял, что на улице ты ее не рассмотрел, допустим — темновато было. А когда вместе выпивали, ведь лампочка горела? Вон она у тебя болтается.

— Горела… У меня семьдесят пять ватт…

— Достаточно, чтобы человека увидеть. Тем более молодую девушку. Ты же мужик!

— Какой он мужик, — безнадежно махнула рукой Тамара.

— Попрошу меня не унижать! — вдруг встал в позу Ретя.

— Действительно, Тамара, при чем тут это? — вступился Краюшкин за Ретю, опасаясь, что тот обидится и опять замолчит.

— Про девушку… — повторил Ретя задумчиво. — Она, конечно, была красивая. Мы ее потому и подобрали. На уродину мало кто польстился бы в случае чего… Глаза у нее были красные. Заплаканные. Волосы лохматые. Темные. Потом причесалась — волнистые оказались.

— Видишь, сколько ты всего вспомнил, — решил подбодрить его Медведев.

— Потом мы все пили. Мужик, который Упырь, так он себя назвал… А разве бывает такая фамилия? — вдруг спросил Ретя, обведя поочередно всех взглядом.

— Кликуха у него такая, тебе Мариночка уже говорила, — вмешалась Тамара.

— Какая Мариночка? Она что, сидела? — быстро отреагировал Краюшкин на блатное слово «кликуха».

— Она с нами сидела, здесь, за столом, рулет ела. Это моя дочурка, ей семь лет, — пояснил Ретя.

— Ну и Упырь? Ты что-то про него хотел сказать, — напомнил Медведев.

— Он все нам подливал. И этой девушке. Мы с Герой нажрались и отключились. Дальше ничего не помню. Потом страшные сны мне снились. То Упырь бил кирпичом Ашота по голове, то Ашот его. Потом вообще кошмары стали меня мучить. Будто Упырь девушку бил по голове. Такого же не могло быть! За что ее? Сначала на моей кровати ее… это самое… А потом кирпичом. Что только ни приснится, если самопалку жрешь…

Менты переглянулись, у Тамары защемило сердце. Ретя действительность принял за кошмар. И менты это тоже поняли. Вон как переглянулись, а теперь пожирают глазами Ретю.

— Ретя, вот ты говоришь, что девушка была красивая?.. — осторожно начал Медведев. — На свадьбе гуляла?

— Ну да…

— Она ведь, наверное, и в красивом платье была… На свадьбу все наряжаются.

— Ну да… Такая нарядная была, платье даже блестело под фонарем. А когда к нам пришли, она села за стол, Ашот ее обнял… Потом он вышел, отлить наверное, а ее обнял Упырь. А когда она легла на кровать, отдохнуть, пришел Ашот и одернул платье у нее на коленях, чтобы Упырь не смотрел. Платье такое синее, блестящее…

У Рети вдруг перехватило горло, он вытаращился на ментов, и руки его мелко затряслись.

— На той девушке между гаражами было синее платье…

— Но ты лица ее не видел… — подсказала Тамара, с жалостью глядя на Ретю. — Поэтому и не узнал. — Ее саму пробила дрожь, и кожа покрылась мелкими пупырышками.

— Я лица не видел, — послушно повторил Ретя. — Я сначала ноги заметил в туфлях, а потом платье. Но там щель узкая, темно, цвет другой был…

Ретя в ужасе вытаращился на ментов:

— Так мне это не снилось?..

Медведев скомандовал:

— Тамара, быстро водки ему. Только нормальной. Какую сама пьешь.

Он уже стал обращаться к ней на «ты», как к старой знакомой, и Тамаре это понравилось. Ей только не нравилось, что приходится все время бегать.

Тамара нехотя встала. Что она им — девочка? То одно принеси, а теперь еще и водки… Но потрясенный вид Рети вызвал у нее сострадание, и она поспешила через двор опять к своему подъезду. Медведев посмотрел ей вслед и решил, что Ретя глубоко неправ, пропив свою мужскую силу. До чего же аппетитно выглядела Тамара с тыла, когда шагала к подъезду, слегка косолапя своими налитыми ногами, а вот то, что находилось чуть пониже спины, вообще не поддавалось никакому описанию. Он с усилием отвел от нее взгляд и сердито взглянул на бледное, даже синюшное лицо Рети — вот гад, сколько крови, наверное, выпил у такой женщины… Хотя даже то что осталось, на десятерых хватит.

Ретя после рюмки водки порозовел и ожил и даже глаза его повеселели. В них появилось любопытство. Он с интересом следил за Медведевым, который тем временем встал со стула и наклонился над Ретиной кроватью. Поднял на удивление чистое покрывало и не обнаружил под ним ничего. Постельного белья не было, словно Ретя, как постоянный житель гаража, был лишен даже таких элементарных удобств для человеческого существования.

— Так, Ретя, — скомандовал Медведев. — Докладывай, куда постель девал со своей кровати.

— Да куда? Я ее что, меняю? Это когда меня Тамарочка пожалеет, то приносит чистую.

— Какие у вас высокие отношения… — съехидничал Медведев. — Живете врозь, а заботу она о тебе проявляет.

Ретя устыдился своей неблагодарности. Он как-то и внимания не обращал на то, что время от времени появляется чистая постель.

— Так постель где? — повторил свой вопрос Медведев. Ретя в недоумении посмотрел на кровать и даже встал, чтобы пощупать голый матрас.

— Сперли… Как рыбу воруют, так и постель сперли… — растерянно сказал он.