Любители варенья

Девчонки закатились в хохоте. Парень с разбойничьей рожей, дремавший в углу, мрачно бросил:

— Цыц обе! А то щас пасти ваши заклею. Поспать не дадут человеку.

— Так время детское, еще и одиннадцати нету, — Марго примирительно похлопала его по плечу. Но он брезгливо, двумя пальцами, сбросил ее руку и смерил злобным взглядом:

— Попались, так сидите молчком. Лярвы…

— Тьфу на тебя, — отвернулась от него обиженная Марго и тут же повернулась к Турецкому: — Ну что, дядя Саша, делать будем?

— Девчонки, правда, не до вас, — разочаровал ее Турецкий. — У нас тут намечается производственное совещание с дружком. Так что отвалите.

— Ну и контингент попался! Деловые… — изумилась Марго и потянула Катюню за руку.

— Давай пересядем от этих… А то от скуки умрем.

Они передвинулись в противоположный угол и о чем-то зашушукались, время от времени сдавленно хихикая.

Турецкий повернулся к Плетневу и тихо спросил:

— Антон, откуда ты их знаешь? Не то чтобы я тебя осуждал, о вкусах не спорят, но похоже, у тебя теперь новые устойчивые предпочтения — портовые девицы.

— Случайное знакомство, — небрежно обронил Плетнев и закрыл глаза.

Турецкий не отставал:

— Нет, правда, что за девицы? Знакомые твоей Гали? А то можно было бы что-нибудь узнать от них… Не сидеть же сложа руки, когда можно воспользоваться ситуацией. Как-нибудь осторожненько, намеками и все такое прочее, выведать что-нибудь… — Турецкий оживился и подтолкнул Плетнева в бок, чтобы тот не вздумал задремать в такой интересный момент.

— Я с ними в прошлый раз тут кантовался. Спать не давали. Ржали и ржали, никакого укороту на них. О своих клиентах такое плели, стыдно было слушать. А спать не дали! — сварливо наябедничал Плетнев.

— Да они и сейчас ржут, — бросил неодобрительный взгляд в их строну Турецкий.

— Жаль, что толку от них никакого. — Спать ему не хотелось, да и вряд ли он уснет. Зловоние, исходящее от тетки с опухшим багровым лицом, забивало все остальные запахи — дешевых духов веселых девиц, которые, наверное, умываются ими перед выходом на работу, тяжелый дух спиртного от молодого разбойника со шрамом через всю щеку, ядреный запах несвежей одежды от мужика, мало похожего на бомжа, но явно не любителя бани. Турецкий тихо проворчал:

— Все могу выдержать, но запах от бомжей — это предел моих возможностей.

— Нам еще повезло, — попытался утешить его Плетнев. — Позавчера со мной здесь сидели два бомжа. Представляешь амбре в квадрате? Но добрые мужики — кормили…

— Да ты что? Ел их жрачку? — Турецкого передернуло от отвращения.

— Голод не тетка, — философски заметил Плетнев. — Да и еда у них была нормальная, в салфетках завернутая. Представляешь — бомжи с салфетками?

— Нет, это, по-моему, ты загибаешь, — не поверил Турецкий.

Плетнев пожал плечами. Дескать — не веришь и не надо.

Турецкому не сиделось. Он встал, походил по небольшому пятачку ограниченного пространства, заложив руки за спину. Девчонки понаблюдали за ним с любопытством, потом переглянулись и прыснули от смеха.

— Эй, красавчик, не слишком ли рано ты привыкаешь к прогулкам в тюремном дворе?

Турецкий усмехнулся, оценив юмор подруг по несчастью, и подсел к ним.

— Ну что, девушки, ночь пройдет впустую? Может, поговорим, все равно спать рано… Расскажите мне, голубушки, за что вас взяли нехорошие дяденьки в милицейских формах. Вот дружок мне шепнул, что и позавчера вам не повезло, и он с вами провел беспокойную ночь в этих некомфортных условиях.

— Мы бы с ним с удовольствием провели беспокойную ночь, но в других условиях, — вульгарно рассмеялась стриженая. — Да пришлось здесь ошиваться. Потому что невзлюбил нас один дяденька — сержант по фамилии Волошин. Мы бы с ним как-нибудь разобрались, если бы он не был слишком наглый.

— И что же он, такой-сякой, хочет от вас? Неужто посягает на вашу невинность?

Девицы аж зашлись от смеха.

— Вы свои пасти сегодня закроете или нет? — встрепенулся парень со шрамом, и его глаза зло сверкнули. — Щас у меня кто-то получит по кумполу, — он угрожающе замахнулся.

— Спи-спи, дорогуша, больше не будем.

Блондинка послала ему ослепительную улыбку, и он злобно плюнул в угол.

Стриженая наклонилась к Турецкому и тихо пожаловалась:

— Этот Волошин требует выкуп. За место. Это его территория, то есть он дежурит в нашем районе. Сначала договорились за одну цену, теперь требует вдвое больше. А нам обидно. Не все же ему отдавать. У нас профессия опасная, рискованная, много чего приходится терпеть. И что — задаром работать?

— А вы что? В свободном полете? Без сутенера работаете?

— Ушли от него. Раньше на барже пахали, а теперь возле Дома моряка.

— А что же с баржи ушли?

— Не понравилось нам. Там хмырь один — страшное дело — такое вытворяет, никакого здоровья не хватит. А два дня назад на этой барже одну девочку зарезали. Вовремя мы ушли оттуда. Вот только никак не можем проблему с Волошиным уладить.

Плетнев открыл глаза и вмешался в разговор.

— А девочка вашей подружкой была?