Любивший Мату Хари

Цветастое стёганое покрывало, голубое вышитое одеяло, Троица на ночном столике, кувшин с водой, стеклянные часы с боем... без четверти четыре утра. Он перевёл взгляд за занавески: полярный пейзаж без глубины и теней. Он закрыл глаза, чтобы в последний раз представить себе Михарда: так же недвижно лежащего на кровати, так же глядящего на деревья.

Пожалуй, это единственное логическое завершение событий, подумал он. Вот сейчас они вместе, в одном тёмном доме, сердца их бьются в унисон, и каждый тревожно ждёт чего-то, охваченный одинаковой страстью. Мы могли бы стать друзьями, внезапно подумал Грей, но знал, что это было неправдой. Что ж, по крайней мере, мы могли бы жить в мире — тоже неправда.

Он увидел, что пальцы его левой руки дрожат, и подумал, не дрожит ли рука и у Михарда. Он услышал шум ветвей под ветром и подумал: что, если это на самом деле звук тихо закрываемой двери. Послышались шаги на лестничной площадке, затем отчётливые шаги на лестнице.

Он сразу успокоился и почувствовал глубокое облегчение. Ролан Михард был предателем, и всё внезапно стало очень простым. Он скользнул из постели в кресло, размышляя, что за сигнал, что за незаметный условный знак из детской игры подсказали Михарду — это та самая ночь. Для нашего сегодняшнего ужина...

Он услышал мягкое постукивание каблуков внизу, щелчок ещё одной затворяемой двери. Подождал мгновение, потом раздвинул шторы. Сначала он ничего не увидел и подумал: всё это проклятая шутка. Но тут между рядами обнажённых деревьев появился Михард. Он был в чёрном, чётко выделявшем его на снегу. Он нёс дробовик на сгибе руки.

В ящике лежали дешёвые свечи, коробок спичек на ночном столике. Грей сунул их в карман пальто. Вот как ты ловишь шпиона. На бюро стояла лампа-молния, одна из классических моделей. Он проверил фитиль. Вот как ты спасаешь Англию. Наконец, там же в ящике оказался и револьвер, как ни странно, более лёгкий, чем он помнил, и каким-то образом более удобный в руке. Нет, так ты спасаешь Зелле.

Внизу комнаты были залиты изменчивым лунным светом, в то время как снег снаружи уже отражал бледное рассветное свечение неба. Грей открыл дверь и шагнул на гравий. Между кустами боярышника темнели следы, отпечатки ботинок полковника ручной работы. В одном месте было похоже по следам, будто Михард приостановился, прежде чем, поменяв направление, войти в лес. Дальше не было ничего, только нетронутый чистый снег на дорожке, ведущей к холму над долиной — к нанятому Кравеном деревенскому дому.

Он затаился в тенях между елями, низенький деревянный коттедж со свисающими дранками и разрушающимся крыльцом. В обоих окнах горел свет, но не раздавалось ни звука. Молчание было призрачно, слышны удары сердца в вакууме. Грей начал спуск. Снег оказался мягким и заглушал его шаги. Ветер на мгновение стих.

И тогда он услышал выстрелы: два чётких и отрывистых, третий и четвёртый — похожие на отражённое от дома эхо, затем пятый, странно глухой.

Долгое время он оставался неподвижным, стоя на коленях между ивовых кустов, покрытых льдом. Птица, явно встревоженная выстрелами, продолжала кричать с сосны. Он отложил фонарь в сторону и вытащил револьвер. Не могу представить, чтобы он вам понадобился, но...

Он пригнулся и снова бросился вперёд, вдоль борозды. Заснеженное поле с затянутыми льдом лужицами пересекали оленьи следы. Через двадцать ярдов он опять приостановился, ожидая услышать голос Кравена... или последний выстрел из окна над ним. Но было тихо.

Дверь, слегка приоткрытая, будто ожидала лишь слабого толчка. Он отворил её, надавив ладонью, но тут же шагнул обратно и прислонился спиной к деревянной обшивке. Свет шёл из комнаты наверху, но вход оставался тёмным.

Он медленно двинулся, нащупывая дорогу вдоль грубой штукатурки. Это была большая комната с неясно вырисовывающейся мебелью, холодной печью и очертаниями лестницы, ведущей на площадку второго этажа. Здесь уже были слышны звуки: тиканье часов, сочившаяся вода. Когда ветер из открытого окна мягко поднял занавеску, он наконец увидел Кравена.

Тот сидел в углу, наполовину скрытый тенью. Одна рука небрежно свисала с ручки кресла, другая лежала поперёк колена. Возле его ноги валялись кусочки разбитого стекла, и что-то явно было не то с его глазами: один буквально выкатился из глазницы, другой смотрел куда-то внутрь.

   — Гидравлическое давление, — мягко сказал Михард. — Физическая реакция на удар.

Грей медленно повернулся к возвышающейся над ним лестничной площадке. Фигура Михарда с упёртым в бедро дробовиком чернела в слабом свете масляной лампы.

   — Вы убили его... — Всё ещё не в силах поверить в это: — Вы на самом деле убили его.

   — Не только его, Николас. Я убил их всех... всех ваших проклятых английских охотников за шпионами.

Возглас, который испустил Грей, заполнил всю комнату. Он вынул револьвер и выстрелил не глядя.