Люблинский штукарь

— Не делай этого, мамочка. Я тебя люблю, ужасно люблю, а ты со мной так строга. Что у меня есть, кроме книг? Мои знакомые девочки такие нудные. Дядя Яша приходит к нам редко. Он с нами играет в прятки. Мое утешение только в книжках. А может, вам пожениться! — выпалила вдруг Галина, потрясенная собственными словами. И побледнела.

Эмилия покраснела до корней волос.

— Ты с ума сошла?

— Галинка права. Мы скоро поженимся, — сказал Яша. — Все уже решено. И втроем уедем в Италию.

Галина, устыженная, глядя в пол, принялась теребить кончик косы, словно бы пересчитывая каждый волосок. Эмилия опустила взгляд. Она сидела обескураженная, сконфуженная, счастливая Яшиным ответом. Девочка молола невесть что и невесть зачем, но уже не первый раз ее болтовня оказывалась спасительна. Яша как бы официально сейчас все объявил. Эмилия подняла глаза:

— Галинка, ступай к себе!..

Глава 5

1

Обычно Яша начинал репетировать недели за две до премьеры. На этот раз — хотя работать предстояло над новым и сложным репертуаром — он репетиции со дня на день откладывал. Хозяин «Альгамбры» отказался поднять гонорар, и поэтому Вольский тайком хлопотал о контракте с летним театриком «Палас». У Яши, когда он в кофейне Лурса листал за кофе журнал, порой возникало странное чувство, что выступать в этом сезоне не придется. Предчувствия эти его пугали, он старался не придавать им значения, выбросить из головы, отогнать — но они почему-то возвращались снова и снова. Уж не заболеет ли он или, не дай Бог, умрет? Или еще что-нибудь случится? Он щупал лоб, тер виски, скулы, мрачнел. Да, он влип в скверную историю. Сам себя загнал в угол. Он любил Эмилию и хотел с ней быть. Даже скучал по Галине. Но можно ли обречь на такое Эстер, столько лет ему преданную, чего только с ним не пережившую, всегда ободрявшую и милосердней Господа Бога прощавшую ему все грехи? Возможно ли так оскорбить ее? Яша знал — Эстер отчается, заболеет, истает как свечка. Ему случалось видеть, как люди уходили из жизни с разбитым сердцем только потому, что жить им больше было незачем. Некоторые даже не болели… Уверенно и не обинуясь совершает то, что совершает, Ангел Смерти.

Хотя Магду Яша и готовил к тому, что на какое-то время уедет, та ходила сама не своя. Всякий раз, когда он возвращался от Эмилии, она молча и угрюмо глядела, почти переставала заговаривать, замыкалась, точно устрица в ракушке, в постели была холодна, безразлична, молчалива. Летом болячки с ее лица обычно сходили, но в нынешнем году их, наоборот, прибавилось. Сыпь перешла на шею и даже на верхнюю часть груди. Ко всему еще с Магдой стали приключаться разные неприятности. Валились из рук тарелки, горшок с едой опрокидывался на горячую плиту. Она обварила ногу, уколола палец, чуть не лишилась глаза. Как можно было в таком состоянии крутить сальто, подавать жонглерские булавы и мячи или вертеть ногами бочку? Если выступления и состоятся, Яше, скорей всего, в последнюю минуту придется брать новую помощницу. А что будет с беднягой Елизаветой? Известие, что он бросил Магду, ее убьет…

Слабой надеждой хоть как-то выкрутиться были деньги. Дай он Эстер десять тысяч, это бы подсластило пилюлю. С Магдой и Елизаветой таким манером тоже, наверно, удалось бы поладить. Немалые средства будут нужны и ему с Эмилией и Галиной. Предполагалось купить виллу на итальянском юге, где для слабых легких Галины подходящий климат. Яша начнет выступать не сразу. Сперва придется хоть как-то освоить язык, найти импресарио, наладить связи. И главное, не запродаться по дешевке, как тут, в Польше. В Европе надо себя поставить. Но для всего этого понадобится как минимум двадцать тысяч лир. Эмилия между тем сообщила ему то, что он и сам предполагал. У нее, кроме долгов, которые надо будет вернуть перед отъездом из Варшавы, за душой ничего нет…