Люблю

Выхожу из гостиницы, а вокруг площади оцепление милицейское стоит, и мне, как Майклу Джексону (ха-ха), милиционеры сделали живой коридор сквозь толпу зрителей. И люди, люди, люди за ним… Сотни, тысяча, больше!

– ДИАНА-А-А! – мне показалось, что они кричали громче грома. – ДИ-А-НА! ДИ-А-НА!

Я выхожу на сцену и просто глазам своим не верю: это настоящее людское море. Без конца и края, уходит даже куда-то за площадь, в дома… Зонтики, дождевики, полиэтиленовые пакеты над головами… И – «ДИ-А-НА! ДИ-А-НА!» – хором, не сговариваясь.

Я начинаю петь…

…И они поют вместе со мной.

Поют каждую песню, каждую строчку – даже новые, которые только-только вышли! Они нашли и купили кассеты, они прослушали и выучили песни – и поют сейчас их вместе со мной!

– Я тебя провожаю, словно на войну…

– …И целую тебя, как в последний раз! – эхом, эхом по площади, и, кажется, по всему городу.

Мне казалось, что это сон. Что я еще не проснулась после самолета. Что это невозможно яркий, реальный – но сон.

Диана была популярна не только в России. Я ездила с гастролями по всему миру, туда, где живут соотечественники, которые хотели меня видеть, слушать мои песни. Так, в 1997 году состоялось мое первое знакомство с США. Я приехала выступать в одном из русских ресторанов на Брайтон-Бич. Перелет с непривычки показался сложным, и наступил жуткий джетлаг. Спать хотелось, но уснуть не получалось. И мы пошли прогуляться, оставив нашего гитариста в квартире, которую для нас арендовали организаторы концерта. Саша идти на прогулку не захотел, сославшись на усталость.

Мы погуляли по Брайтон-Бич, полюбовались на вывески на русском языке, послушали грохот метро, проходившего как раз над нами, прошли к океану, на набережную и вдохнули наконец-то свежего морского воздуха! Это было прекрасно. Захотелось спать. Время было уже 11 вечера местного, и мы подались домой. Мы стучали и звонили, барабанили в дверь и кидали камешки в окно на третьем этаже… Бесполезно. Дверь не открывали. Саша пропал. На звонки он не отвечал. Мы решили, что он все же поехал в город и там остался без связи. Тарифов на мобильный международный роуминг из России в США тогда, конечно, не было. Или они были, точно уже не помню, но стоили, как чугунный мост. Понятно, что Саша ими не пользовался. Мы не знали, куда идти. У нас не было связи с организаторами, мы не знали, где находится ресторан, в котором мы должны выступать, и даже не знали его названия. И мы решили ждать. Просто ходить гулять и периодически возвращаться в квартиру, звонить в дверь. Раз этак на пятый, часа через примерно два, уже после полуночи, мы поняли, что дело туго. Самый писк ситуации был даже не в том, что у нас не было связи, утром в 10 за нами в любом случае должны были приехать организаторы, чтобы забрать нас на завтрак и на саундчек. Но ночь-то надо было где-то провести! Не в подъезде же! А денег мы с собой не взяли! Они остались в квартире, ибо мы не думали, что они нам понадобятся, и у нас в кармане на двоих было ровно 12 долларов. Надо вам объяснять, что карты тогда были не в ходу, а NFC не существовал?)))

В общем, мы стояли на обочине дороги и думали поймать какое-то такси и попросить водителя провести нас по русским ресторанам. Увидим нашу рекламу – и мы спасены. Такой был план. Таксисты на Брайтон-Бич почти все русскоязычные. Во всяком случае, тогда так было. И тут к нам подъехал черный «Линкольн». Водитель по-русски спросил: «Куда?» Мы присели к нему и долго объясняли ситуацию. Парень попался прекрасный! Эмигрант из Узбекистана – Рустам. Посмеялся вместе с нами, выразив уверенность в том, что наш друг или внезапно уснул, или «пошел по бабам», и все с ним хорошо. Ну у таксистов, видимо, свои стандарты.

Я не думаю, что это было кокетство. Скорее всего, Дима и вправду относился к себе критично. Ведь мы все очень часто недооцениваем себя. Чего, конечно же, нельзя делать.