Люблю

Потянулись долгие, мутные, муторные, вымороченные дни.

Мы со Славой были разобщены, мы просто жили вместе, как соседи по коммунальной квартире. Да даже соседи по квартире могут быть более близкими людьми, чем были мы тогда!

Я начала видеть, как меня пытались отодвинуть от него, отпихнуть подальше – и пользовались любыми, даже самыми нечистоплотными приемами. Подлость, наушничество, открытые оскорбления, подлоги, клевета – абсолютно все… Могу ли я винить Славу в том, что он постепенно стал поддаваться этому давлению? Нет. Я понимала, что он в какой-то момент просто не выдержал всего того, что с нами происходило за последние пять лет. Надломился психически от бесконечного вала событий, творческих исканий, нашего взросления и поиска истины в целом. Я была сильнее, потому что мне дали эту силу мощные практики йоги, которые закалили меня, сделали мою психику более устойчивой к стрессам. А мужчина ведь вообще переживает все более остро. В себе. По-другому. Я видела, что в нем происходит нечто гораздо более страшное, чем влияние всех этих мерзких, липких, темных людей, которые появились рядом в то время. Что их слова – как мелкие камешки, падающие в воду. Один за одним. Медленно, но верно. В воду, которая уже отравлена медленно действующим ядом…

В 2016 году мы уже были полностью готовы к разводу. Я начала сама вести все дела, у Славы появились другие проекты. Но я видела, что у него было критическое состояние. Что его проекты – просто видимость, а человек на моих глазах медленно увядает – как физически, так и психически. В какой-то момент мне даже казалось, что рядом со мной другой человек.

Он не понимал, не видел, не осознавал, что происходит с ним. Может быть, лишь изредка, краем здравого рассудка он и улавливал, что что-то идет не так и не то, но тут же снова погружался в мутный морок.

Я чувствовала в его студии этот мерзкий сладковатый запах, так знакомый мне по лос-анджелесским улицам.

Пустые алкогольные бутылки забивали мусорное ведро.

Но страшно было не это. Не так ужасна разруха в доме, как та разруха, которая происходила в тот момент в душе моего мужа.

Он словно вошел в автомобильный туннель – и шел по нему, по самой середине, даже не обращая внимания на проносящиеся мимо и сигналящие ему машины. Он был потерян, и все, что он делал, было криком души, которая не может найти себе выхода из той ямы, в которую провалился.

И Слава выходил из туннеля – и шел дальше, и пересекал многополосное шоссе на красный свет…

Ему казалось, что здесь его ничто не держит. Потому что этот морок сказал ему, что его ничто здесь не держит.

Но что-то берегло его.

Мне казалось, что все, что происходит со Славой, его глубочайшее нервное расстройство, – все это было ради того, чтобы я отвернулась от него. Чтобы я решила, что этот человек потерян для меня, а я – для него. Чтобы я бросила его – и пошла своим путем. В одиночестве.

Я видела это. Я видела, как меня пытаются оттолкнуть от него всеми способами: невнятными личностями, мутными девицами, алкоголем, криками, наветами, молчанием… Словно что-то проверяло на прочность не только и не столько его, сколько меня. Как долго я выдержу. Когда наконец-то мое профессиональное, женское, человеческое начало не выдержит – и скажет: «Все! Хватит! Стоп!»

Но… Вскоре стало ясно, что он меня не слышит. Нам просто было не о чем разговаривать. А все темы, которые я подбирала, они словно камни, падающие в воду: круги расходятся и вскоре гаснут, гаснут, гаснут… Слава меня не слышал.

Я могла так сказать. И это было самое простое. Сотни раз так сказать. Но у меня не было и мысли об этом.

Ведь это же мой любимый человек, с которым мы вместе уже более двадцати лет! Каждый день, каждый час. Рядом друг с другом.

Мой.

И я спасу его.

Глава тридцать вторая. Люблю

Мне бы не упасть,
Спрыгнув с высоты.
Я, сказав «прощай»,
Не смогла уйти…
Небо разорву
Прямо на куски!
Я тебя люблю, а ты?

© «Люблю» (REFLEX)

Я размышляла. А есть ли вообще у человека выбор или все-таки все, что с нами в итоге произойдет – это только судьба? Да ничего подобного, – отвечало мне пространство, – выбор точно есть!