Люблю свою работу

— Эта же мамаша показала, что женщина вскоре вышла из подъезда и вернулась к машине, при этом села на место водителя. Через пару минут из подъезда выскочил мужчина, сел на пассажирское сиденье. Машина тронулась, едва он успел захлопнуть за собой дверцу. Теперь об аудиозаписи. Очевидно, Вера и Виктор оставались в машине, пока не услышали, как обитатели квартиры удалились в душ. Через шесть минут двадцать секунд после того, как в ванной полилась вода, открылась входная дверь. Этот звук слышен отчетливо, ведь «закладка» находилась в прихожей. Кстати, мы ее там пока и оставили. На случай, если хозяева вздумают за ней вернуться. Пусть забирают, подозрений будет меньше.

Гром увлекся и теперь говорил больше с собой, чем со мной, будто подводил итоги сделанной работы.

— По показаниям Крошенинникова, в ванной комнате он с Семеновым проводил не менее двадцати-тридцати минут. Петрушкова об этом, конечно же, знала, так что могла особенно не торопиться. К несчастью (ее несчастью, да и Семенова тоже) она что-то уронила, — на пленке слышен отчетливый звук падения чего-то тяжелого. От неожиданности она даже выругалась. Негромко, но достаточно отчетливо для того, чтобы ее голос также был записан. Именно эти звуки привлекли внимание Семенова. Он вышел из ванной комнаты. Покинуть квартиру Петрушкова не успела, а спрятаться там негде. Семенов увидел ее почти сразу же. Обмен репликами (ничего интересного, естественное изумление и недоумение со стороны Семенова, дважды он назвал Петрушкову по имени), звуки короткой борьбы, затем открылась и хлопнула входная дверь. Несколько секунд тишины, потом Семенов запричитал, очевидно, обнаружил открытый чемоданчик. Увидел он его именно открытым и запер сам, это экспертиза точно установила. Так что сомнений в том, что Петрушкова делала в квартире, не возникло. Семенов, при всех его чудачествах, человеком был неглупым, сразу же просек, что к чему. Он бросился звонить своему водителю. Телефон находился в глубине комнаты, так что монолог Семенова слышен так себе. Зато отлично слышно, как снова открылась входная дверь, в квартиру кто-то вошел, — кожаные куртки скрипят будь здоров, а «клоп» очень чувствительный использовали. Гость прошел в комнату, в этот момент Семенов уронил трубку телефона. Очевидно, понял, что конец пришел.

— Значит, убийца не таился. Семенов его видел.

— Не только видел, но и назвал по имени-отчеству.

— Виктор?

Гром кивнул.

— Он самый. Имя произнес едва слышно, но эксперты над пленкой потрудились. Отпечатков нет, преступники действовали в перчатках, пленку тоже в качестве прямой улики к делу не пришьешь, но это не важно. Если все же понадобится сформулировать обвинение, других улик вполне достаточно, в подробности вдаваться не буду.

— Ктати, может, Петрушкова намеренно не торопилась запись «кастрировать», ведь из нее явственно видно, точнее, слышно, что убивала не она.

— Все может быть. Но это, собственно, и не важно. — Гром потер руки. — Важно, что мы из всего этого сможем извлечь в дальнейшей работе. Сейчас за всеми установлено постоянное наблюдение… Ну, дальнейшее тебя не касается, пока, во всяком случае.

— А-а… — я почувствовала, что на щеках заиграл румянец. — То, что я вырубила Виктора в машине в Новом поселке? Меня он наверняка не видел, он и сообразить-то ничего не успел. Но когда он очнулся, должен был… Короче, я ничего не напортила?

— Да, здесь ты малость увлеклась, ниндзя, мать твою! Пришлось этого водилу тут же на особый контроль ставить. — Гром нахмурился, выдержал паузу и широко улыбнулся. — Удачливая ты, Багира. Этот Виктор в свое время полтора года «за речкой» проторчал.

На военном сленге восьмидесятых «за речкой» называлось пребывание в Афганистане. Я вспомнила татуировки на руках водителя.

— Там же получил серьезную контузию. Несколько месяцев по госпиталям валялся — кратковременные потери сознания при перегрузках или резких движениях. Наверняка бы что-нибудь заподозрил, тогда еще неизвестно, как дело обернулось бы. А так он настолько боялся рецидива болезни, что никакая иная мысль ему и в голову не пришла. На следующее же утро к доктору на прием заявился, попросил рецепт на лекарство выписать. Так что на этот раз, считай, пронесло. Но впредь учти, никакой самодеятельности! — Гром добродушно погрозил пальцем, тут же, посчитав данную тему исчерпанной, перескочил на более проблемный вопрос. — Странно только, что не тронули Крошенинникова. Может, уже тогда родилась мысль шантажировать парня. Так или иначе, теперь его постараются использовать на полную катушку.

— А у вас тем временем будет хорошая возможность контролировать преступников и подсовывать им «дезу», — высказала я вслух свои догадки.

Гром недовольно нахмурился. Вот этого говорить вслух было совершенно не обязательно.

— Я только не поняла, — поспешила я переменить тему, — что за непонятное оживление творилось вчера на улице Виноградной?

— Ты о чем это? — удивленно вскинул брови Гром, глаза же его смеялись.

— Да я о «подозрительных», — ответила я ему в тон.

Гром поморщился.