Люблю тебя сильно-сильно (СИ)

Девушка просто упала в объятия самого родного человека и слезы сами покатились из прекрасных глаз цвета незабудок. Она не прекратила плакать и тогда, когда покидала школу, и тогда, когда перешагнула через порог собственного дома. Лишь когда мама заботливо уложила ее в кровать и убаюкала ее нежными словами и поглаживаниями, как в детстве, Виолетта отключилась от всех земных неурядиц, проблем и печалей. Она сбежала от реальности в сны, которые уже не единожды становились ее единственным спасением. Все последующие, после этого злосчастного вечера, предновогодние дни Летта провела дома. Она никуда не выходила из дому, да и свою комнату, пропитанную насквозь болью, непониманием, обидой и страданиями, тоже старалась не покидать без излишней надобности. У нее не было ни сил, ни желания где-то показывать свое измотанное страданиями тело. Ей больше не была интересна зима, а холод за окнами лишь подчеркивал душевные морозы, которые с каждой секундой все больше овладевали всем ее существом. Ни дня у нее не проходило без обильного потока слез, благодаря чему влажность во всем доме превышала все возможные нормы. Виолетта рыдала от непонимания – почему и за что? Она ежедневно пыталась сложить в голове более-менее здравый пазл из осколков своих отношений, но ничего внятного не получалось – каких-то самых важных деталей катастрофически не доставало. Но каких именно, она понятия не имела, тем самым доводя себя до сумасшествия, изо дня в день все сильнее чувствуя ноющую боль в сердце. Днями напролет Виолетта лежала в кровати, практически бездыханно, и только каждый раз судорожно вздрагивала, когда слышала звук открывающейся калитки и изо всех сил прислушивалась – вдруг это пришел ее Сереженька, и он сейчас всв-все ей объяснит, а она обязательно все поймет и простит это недоразумение. При каждом телефонном звонке ее сердце замирало, и она мысленно молилась, чтобы у нее в комнате с телефоном в руках появилась мама, и облегчила ее страдания простым – «Летта, это тебя, Сережа». Но ничего этого не происходило. Виновник всего случившегося так и не объявился, ни вчера, ни позавчера, ни поза-позавчера, заставляя Летту и дальше сходить с ума от слепоты и полного непонимания. В новогоднюю ночь, которая совершенно незаметно для Летты наступила, она отказывалась идти в центр села на елку, где обязательно будет салют и какое-нибудь новогоднее представление. Ей ничего этого не нужно было, ей и своих фейерверков было в голове, было более чем достаточно. А уставшая и измотанная переживаниями дочери, которая наотрез отказывалась объяснять – что происходит, поскольку и сама не знала ответ на этот вопрос, мама, все еще не переставала кружить над своей спящей красавицей. Антонина Антоновна тщетно уговаривала девушку изо дня в день взять себя в руки, Виолетта ничего не хотела слышать и наотрез отказывалась от опеки. Это была не та забота, которой ей хотелось и не от того, одно единственное появление которого заставило бы ее прийти в чувства и вновь начать жизнь. В преддверии Нового года мудрая женщина выбрала за тактику категоричность, а не сожаление и понимание, точно зная, что Летте не открутиться, и они всем семейством будут любоваться праздничным салютом.

- Летта, нельзя все время сидеть дома, так точно не станет легче. Ты пойдешь со мной и папой на елку, и точка.

Виолетта обреченно подняла глаза, которые с трудом напоминали те ярко голубые незабудки, которыми они были всего несколько дней назад: – Ма, я никуда не хочу идти. И никого не хочу видеть. – Поджав поплотнее под себя ноги, девушка натянула на голову одеяло, спрятавшись от всего мира. – Это не предложение и не вопрос. Это не обсуждается. Так что жду тебя в полной готовности в коридоре. На все даю час. Мама уже практически вышла из комнаты, когда послышалось Виолеттино:

- Ма, а Сережа не приходил?

- Нет.

- А не звонил?

- Нет.

- Может…

- Не может, Летта. Не может!