#люблютебя

А я-то думала, что Джесси сожгла фотки, где мы с ней вместе, еще со времен средней школы, чтобы избавиться от напоминаний: она дружила с такой уродиной! С той поры она здорово продвинулась по социальной лестнице в отличие от меня. Да и как не продвинуться, если попасть в танцевальную команду «Кокетки» к старшеклассницам? Фотку она выбрала худшую из худших: я, еще пухленькая (это потом я резко вытянулась), брови срослись в одну жирную гусеницу (выщипывать их я еще не умела), на зубах – брекеты…

…И этими самыми зубами я вонзаюсь в огромный чизбургер на фоне девочки с плаката о детском ожирении. Я с трудом сглотнула. После такого если Кайл меня и не оттолкнет с отвращением, то точно пожалеет, а это едва ли не хуже. Не верилось, что она это флитнула. Всю среднюю школу Джесси всегда смеялась, когда ее «крутые» друзья изводили меня из-за моих волос или пьес, которые мы с Моникой писали (мне-то больше рассказы нравились, но Мо вынь да положь такое, что можно изобразить на сцене), но она никогда не была зачинщицей. Никогда.

Надо выключить телефон. Это будет самое умное. Вырубить его на ближайшие полчаса, пока все это не утрясется. Но самая умная у нас Мо. Вдруг она что придумает? Немного этим утешившись, я засунула телефон в карман рубашки. А потом поднялась к себе в комнату, плюхнулась на кровать, прямо на пушистое черно-белое, как зебра, покрывало и попыталась сосредоточиться на чем-то другом. На чем угодно. Продумать новую сцену для «Двух поколений» – Мо непременно выест мне мозг, если пьеса не продвинется. Или просто делать что угодно, только не смотреть на телефон!

Что если Джесси запостила и другие фотки? Какие там еще у нее есть? Наверняка должны были остаться снимки с той ужасной ночевки у Лорелеи Паттон в пятом классе. Тогда моя мама позвонила родителям Лорелеи и буквально заставила меня пригласить. Подбежав к дубовому книжному шкафу, я принялась рыться в ежегодных школьных альбомах.

– Рейчел! – Голос мамы отражался от стен лестницы. – Ужинать!

Я лихорадочно перелистывала страницы. Вот я с настоящими афрокосичками дотрагиваюсь языком до носа. Вот я, в толщину примерно такая же, как в высоту, одетая в слишком короткую футболку, демонстрирую всем вылезший из-под нее рыхлый живот. Боже, а это я играла сироту в седьмом классе в школьной постановке «Оливера!»[4]: зубы вымазаны черным, лицо в грязи. Стало быть, мои фотки просто притаились в ежегодниках и ждут, пока кто-нибудь их найдет… и флитнет. А я-то надеялась, что такое никогда не повторится, что я тихо отсижусь в углу, общаясь со своими друзьями, пусть даже их немного, и строча всякую ерунду… Невидимость – вот моя защита в школе. Но подписчики Джесси уже стаей налетели на ту несчастную фотку, и теперь это все катилось на меня, как цунами, развеивая в прах любую стену, которую я смогла воздвигнуть…

– Рейчел, ты что, не слышишь? Шевелись!

Я сглотнула и выпустила ежегодник из рук. Подумала было оставить телефон в комнате, но так и не смогла заставить себя это сделать. Уведомления по-прежнему приходили, и мне нужно было их видеть. Я скользнула на свое обычное место за нашим крошечным обеденным столом – в уголке рядом с дверью на задний двор, которую мы всегда держали запертой. Джонатан сидел напротив меня, веером разложив по салфетке свои карточки с покемонами, и щурился на них сквозь очки в тонкой металлической оправе.

Он нахмурился, переложил карточки по лишь только ему понятному принципу, потом улыбнулся, кивнул, смешал их все и засунул в передний карман своей толстовки. Толстовки с Пикачу. Боже, этот ребенок безнадежен, и за это я его люблю. Не знаю, как бы я общалась с младшим братом, если бы он пытался что-то из себя строить. Такие люди всегда сбивали меня с толку. Как Джесси, например. Может, мне тогда стоило уделять больше внимания, чтобы разобраться в ней.

Мой телефон завибрировал как раз, когда мама ставила на стол миску с салатом. Я вытащила сотовый и глянула на экран.

592 уведомления

Желудок сделал сальто. Даже у Джесси не найдется столько подписчиков. Кто же еще тогда перемывает мне кости?

– Рейчел, убери это, – на автомате скомандовала мама, повернувшись к кухонному столу и раскладывая по тарелкам лазанью. – Ужин – не время для телефона.

Раздраженно постукивая ногой по полу, я вновь положила мобильник в карман. Пришел папа и уселся рядом со мной. Хорошо хоть, в основном подписчики Джесси – девушки. Или все-таки не так уж хорошо? Я не успела еще попробовать лазанью, как телефон снова зажужжал. Глубоко вдохнув, я сунула вилку в рот и даже не прожевала – проглотила все со скоростью звука. Расплавленный и еще горячий сыр обжег небо, на глаза сами собой навернулись слезы.

– Джонатан, скажи мне, как ты сегодня проявил себя, милый. – Мама орудовала вилкой в салате, пока не нанизала на нее все, что хотела.

Брат задумчиво прищурился.

– Ну, я быстро сделал словарный тест и успел чуток порисовать на полях вокруг слов.

– Молодец, что принес в этот мир еще немножко красоты.