Любой гасконец с детства академик

Поэтому, если мы все-таки говорим о Литературе, учеба необходима – причем и молодежи, и «мэтрам». Последним в особенности, ибо ко всему перечисленному следует добавить неизбежно появляющиеся штампы, готовые приемы, которые опытный писатель часто применяет, не слишком задумываясь. В результате книги даже очень известных авторов становятся клонами, что еще более подрывает и без того не шибко высокий авторитет Фантастики.

Олег Ладыженский:

Вчера на семинаре шла речь о том, что в художественном произведении часть смысла, часть содержания отдана форме изложения. Я хочу это продемонстрировать на простом примере. Можно попросить кого-нибудь из зала подойти ко мне? Спасибо (выходит Антон Свириденко). А теперь я прочитаю известное стихотворение Пушкина:

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

Теперь мы попросим Антона пересказать его своими словами.

Антон Свириденко (начинает, но быстро сбивается):

В принципе, чего пересказывать? Я уже пересказал. Кому не видно, пойдет и сам прочитает (демонстрирует самодельный бэдж с неким афоризмом). Сейчас я бы сказал проще: «Я вас любил, хотел вот расплатиться…»

Олег Ладыженский:

Спасибо большое. Это было замечательно. Обратили внимание на разницу? Так вот, еще раз: стихотворение Пушкина и пересказ Антона – две разные формы. Только ли формы? А содержание от этого не меняется? Вот и повторяю: в художественном произведении то, как оно написано, выполняет функцию большой части смысла! Это не вспомогательный фактор, а один из базовых! Говорю крамолу: одной искренности и эмоциональности автора недостаточно, чтобы пробиться к сердцу читателя. Художественность – система образов, оформленных посредством языка. Мощнейший инструмент воздействия. Без него едва ли не большая часть содержания пропадает. А без приличного набора инструментов художественность не рождается.

Я вчера говорил, что писатель может выглянуть в окно и написать рассказ о том, что увидел. Бабушки на лавочке, дети играют, дворник… Настоящий, хороший рассказ. Не прячась за костюмированность, фантастичность, перестрелки из бластеров и поединки на мечах. Время от времени такое делать необходимо – чтобы «не сбивать руку». Ну хорошо, не рассказ – эскиз. Набросок. В разных манерах, стилистике… В архивах Алексея Толстого нашли триста описаний одного и того же двора, который он видел из окна – разных описаний! Разных стилистически, эмоционально, технически… Писатель тренировался. Почему же мы, фантасты, не пишем ни эскизов, ни набросков, ни этюдов. Почему не учимся, пробуя стилизовать зарисовку под Кинга, Желязны и Стругацких? Если уж не умеем под Алексея Толстого и Исаака Бабеля… Почему сразу – многотомная сага? Ведь бред же – начинающий композитор начинает с симфонии…

Дмитрий Громов:

Позвольте две цитаты: покороче и подлиннее:

«Одна из множества идей, открытых мне античной литературой, в которую я углубилась в восемнадцать лет в поисках чего-то неопределимого, была записана греческим автором Плутархом: „Развитие внутреннего мира изменяет внешний“.»

Джоан Роулинг (из речи перед выпускниками Гарварда)

Теперь – конспект и тезисы доклада для учителей-гуманитариев на международном семинаре, посвященном современной литературе. Материал в сжатой форме опубликован в коллективной монографии КФО МИОО в 2009 г.: