Любой ценой

– Да, это так, – согласился Ушер. – С другой стороны, хотя я очень люблю и уважаю Денниса, но он очень уж дотошный и следующий всем правилам парень.

– Именно поэтому он генеральный прокурор, а буйный ковбой и импульсивный парень на него работает. Верно?

– Предположим. Однако в этом случае, как я полагаю, вы должны быть в курсе до того, как мы решим, как представить ему это официально. Его принципы столь же несокрушимы, как и Тома Тейсмана. И в данном конкретном случае его собственные неприязнь и недоверие могут заставить его занять более… конфронтационную позицию, чем мы можем себе в настоящий момент позволить.

– Кевин, – произнесла Причарт почти совсем без юмора, – ты начинаешь меня на самом деле беспокоить. О чём, чёрт подери, ты говоришь?

Спутница Ушера – Абрио, напомнила себе Причарт – выглядела несомненно взволнованной, когда президент впилась взором в директора ФСА. Ушер, однако, лишь уселся поглубже в кресло, его геркулесовы плечи напряглись как от непосильного груза.

– О сфальсифицированной манти дипломатической переписке, – произнёс Ушер.

– И что же с ней такое?

– На самом деле мне следовало сказать, – ответил Ушер, – что это касается дипломатической переписки, предположительно сфальсифицированной манти.

Мгновение Причарт ощущала себя только озадаченной его выбором слов. Затем, казалось, её позвоночник пронзил ледяной клинок.

– Что значит «предположительно»? – резко спросила президент. – Я видела оригиналы. Я знаю, что они были сфальсифицированы.

– О да, разумеется были, – угрюмо согласился Ушер. – К несчастью, я стал испытывать серьёзные сомнения насчет автора фальсификации.

– Боже мой. – Причарт знала, что её лицо побледнело. – Пожалуйста, Кевин. Пожалуйста, скажи, что это не то, что мне кажется!

– Сожалею, Элоиза, – тихо ответил тот. – Поначалу я думал, что всё это из-за моей нелюбви к Джанколе. Это казалось нелепым даже для него. И, в этом отношении, казалось совершенно невозможным. Однако я не мог избавиться от подозрений. Продолжал в этом копаться. И вот несколько недель назад я привлек Дэнни. Очень, очень тихо и незаметно. Это не только возможно, я до чёртиков уверен, что именно это произошло.

– Боже святый. – Причарт воззрилась на Ушера. Она была более потрясена – более испугана – чем даже тогда, когда узнала, что Оскар Сен-Жюст полон решимости казнить Хавьера Жискара. При этом неизбежно обнаружив, что это она так долго того прикрывала.

– Каким образом Джанкола мог это сделать? – наконец задала вопрос Причарт. – Не почему он сделал это – если сделал – но как?

– При наличии правильного сообщника в правильном месте и, что главнее всего, тонны дерзости, чтобы вообще решиться на такое, на самом деле фальсификация не представляла бы технических трудностей, – ответил Ушер. – Я практически установил как он мог произвести подтасовку ещё до того, как привлёк Дэнни к расследованию, и она практически подтвердила, что подмена могла быть сделана – и практически наверняка была сделана – этим способом. Дэнни может рассказать тебе технические детали, если желаешь. Если быть кратким, то Джанкола мог отослать практически любую версию ранее согласованной с тобой дипломатической ноты. В конце концов, он же госсекретарь. И пока приятель, играющий для Джанколы роль почтальона, не положил бы этому конец, с нашей стороны никто никаким образом не мог узнать, что он отступил от исходного текста. И мы также выяснили, как Джанкола мог получить доступ к ключу аутентификации мантикорского Министерства иностранных дел, что позволяло ему фальсифицировать еще и входящую переписку.

– Это… – Причарт остановилась и сделала глубокий вдох. – Это звучит плохо, Кевин. Особенно учитывая твоё горячее желание сохранить эту встречу в тайне. Если ты всё это выяснил, но не готов выдвинуть обвинение в суде или открыто обвинить Джанколу, то значит где-то есть закавыка. Так?

– Так. – угрюмо сказал Ушер и махнул рукой Абрио. – Дэнни? – пригласил он.

– Госпожа президент, – более чем слегка волнуясь произнесла Абрио. – Я была не слишком убеждена, что он не съехал с нарезки, когда Кевин – я хотела сказать, директор – рассказал мне всё это. Однако я знаю его давно и он – мой босс, так что я должна была отнестись к этой возможности серьёзно. И чем глубже я изучала дело, тем больше убеждалась, что это действительно могло быть проделано именно тем способом, который он предположил. Однако ключевым элементом, как и он и я сознавали с самого начала, было то, что Джанкола не мог сделать этого в одиночку, не мог просто манипулировать передачей электронных сообщений. У него должен был быть хотя бы один сообщник из плоти и крови. Кого-то, кто мог прикрыть его на том конце и скрыть от всех остальных в Республике истинное содержание наших настоящих отправляемых документов и получаемой от манти переписки.

И, как только мы пришли к этому выводу, стало очевидно, кто мог быть его сообщником – если у Джанколы он был – Ив Гросклод.

– Наш «специальный представитель», – заметила, угрюмо кивнув, Причарт.