Любой ценой

— Один поцелуй, Мойра. Всего один, и я позволю вам уйти.

Предполагалось, что она будет его поощрять, но не слишком. При нормальных обстоятельствах она, не задумываясь, так бы и поступила, но она не могла не подумать о том, что Роберту это не понравилось бы.

Ну не смешно ли — какое ей дело до того, что подумает Роберт? Она подавила в себе угрызения совести.

— Я могла бы вас поцеловать… если вы покажете мне свою коллекцию.

— А почему вы хотите ее видеть? Вы все время об этом говорите, и я…

— Я все время об этом говорю? О, милорд, это вы все время о ней говорите, и я принимаю это как вызов. Во время обеда вы прямо заявили, что никому — никому — не разрешено заходить в комнату, где вы храните свои сокровища. Если это не вызов, то я не знаю, как это называется!

Он засмеялся:

— Да, это был своего рода вызов, но не вам.

— О, значит, вы имели в виду Роберта? Он иногда бывает груб. Но сейчас его здесь нет.

Глаза Росса блестели, он тяжело дышал.

— Да, его нет. Здесь нет никого, кроме нас с вами. Ну же, Мойра, один поцелуй…

— Только если я увижу вашу комнату сокровищ.

Он надулся, словно ребенок, которому не дали конфетку.

— Я не могу этого сделать.

— Значит, я не могу вас поцеловать. Я хочу увидеть эти артефакты, о которых вы мне рассказывали. Херст говорит, что у вас самая большая в мире коллекция.

Росс немного смягчился.

— Допустим. Комната, в которой она хранится, почти таких же размеров, как эта.

Наконец хоть какие-то детали. Она стиснула руки и сказала прерывающимся голосом:

— И она вся заполнена антиквариатом?

— До самого верха. — Качаясь, он подошел к столу и ухватился за спинку стула, чтобы сохранить равновесие. Потом он снова взял ее руку и похлопал с покровительственным видом. — Один поцелуй, и я покажу вам свои сокровища.

— Сегодня?

— Почему бы и нет? — Он погладил ее руку. — Вы так очаровательны, что я непременно должен вас поцеловать. Вы с Херстом уедете, как только я отдам эту проклятую шкатулку, а поцелуй будет мне напоминать о вас.

Этот человек ненормален. Он был обтекаем, как пуля, поэтому было трудно притворяться наивной, хотя именно это его и возбуждало. Лучше поскорее покончить со всем этим.

— Если вы хотите, чтобы я вас поцеловала, давайте сделаем это побыстрее, пока не пришли слуги, чтобы убрать со стола. — «И пока я не передумала». Ничего хорошего она не ждала.

— Вы упрямая малышка. — Он взял обе ее руки в свои и притянул совсем близко к себе.

Она подняла голову и подставила губы. А он схватил ее обеими руками, грубо прижал к себе и впился губами, пытаясь своим толстым языком проникнуть внутрь ее рта.

Она сопротивлялась, стараясь отвернуться.

— Сэр Лахлан, нет!

Он рассмеялся. Он с такой силой сдернул с ее плеч платье, что разорвал его. Звук треснувшей ткани еще больше возбудил его, потому что он стал лихорадочно прижиматься к ней и ущипнул за грудь.

Неожиданно Мойра поняла, почему Росс участвовал в двух дуэлях: он задумал овладеть ею прямо здесь и сейчас.

Мойре удалось высвободить одну руку, и она приложила ее ладонью к его груди, чтобы немного отодвинуться. Она продолжала мотать головой, так, чтобы он не смог ее поцеловать.

— Прекратите! — приказала Мойра. — Сейчас же!

Выражение его лица стало угрожающим, и он еще крепче прижался к ней бедрами.

— Вздумала со мной играть?

Он держал ее так крепко, что ей не удавалось наступить каблуком ему на ногу, поэтому она ударила его коленкой в пах так сильно, как только могла.

Он взвыл и отпустил ее. В ту же секунду она выхватила пистолет и крепко прижала дуло к его груди.

Росс выпучил глаза и замер.

— Вы… Это… Что вы…

— Вам пора спать, — сказала она.

Краска залила его лицо и шею.

— Вы хотели, чтобы я поцеловал вас. Просто умоляли!

— Нет, я согласилась поцеловать вас один раз. И я не приглашала вас нападать на меня.

— Я не нападал на вас.

Она отступила, продолжая целиться ему в грудь.

— Вы разорвали платье и пытались…

— Полагаю, вы расскажете об этом мужу?

Она, конечно, расскажет Роберту обо всем, хотя очень боится его реакции. «Мы найдем эту тайную комнату и без помощи Росса».

— Откройте дверь. Утром, как только шкатулка будет у Херста, мы уедем.

— А что, если я откажусь?

— Тогда я застрелю вас и оставлю Херста все расхлебывать. Он умеет находить выход из любой ситуации.

— Ваш муж не может намазать маслом собственный бутерброд, не то что справляться с какими-либо ситуациями. Хорошо. Я открою дверь, а вы, моя дорогая, можете убираться к черту! — Бормоча себе что-то под нос, он отпер дверь и распахнул ее. — Вот так! Вон отсюда!

Мойра попятилась к двери, сунув пистолет обратно в карман, прежде чем ее увидели стоявшие у двери лакеи. Не обращая внимания на их удивленные взгляды, она поспешила в свою спальню.

Наверху она приложила ухо к двери комнаты Роберта, но ничего не услышала. Он, наверно, уже спит.