Любой ценой. Том III

– Это вы еще культурно выразились, – мрачно усмехнулась женщина, – грешно так о покойниках, но с этими алкашами никакого сладу не было. Дом у нас элитный, квартиры за бешеные миллионы продаются, поэтому и контингент соответствующий – банкиры, предприниматели, деятели искусства, и все они вынуждены были соседствовать с маргиналами. Пьянки-гулянки, драки, шум-гам-тарарам, кому такое понравится? А тараканы? Хорошо, хоть крысы не завелись! Если бы Макушевская, царствие ей небесное, не цеплялась за свою комнату, давно бы уже расселили этот вертеп, а в квартиру бы приличные люди заехали. И никто ведь ее на улицу выгонять не собирался, разные варианты ей предлагали, один лучше другого, но старуха уперлась рогом в землю и всё тут. Мол, в этом доме еще мои родители жили, и я отсюда никуда не съеду, здесь и помру. Хорошая бабка была, язык не повернется о ней дурное слово сказать, но упрямая до невозможности. Все вокруг знали, что она на самом деле голубых кровей, не зря же ее «Графиней» прозвали. До революции ее отцу принадлежала вся квартира, очень состоятельный человек был, но Советская власть с ним церемониться не стала, еле-еле одну комнатенку он для семьи отвоевал. У Макушевской то ли детская травма была, то ли что, но выкупить у нее долю в коммуналке так никто и не смог. Годами ее риелторы обихаживали, но характер у старухи был твердый, как кремень. Настоящая старая закалка, только упрямство «Графиню» и погубило. Согласилась бы продать комнату, жила бы сейчас где-нибудь в спальном районе да носки вязала, могла бы компаньонку себе завести, чтобы та за ней ухаживала… А так что? У остальных погибших родственники нашлись, а тело Макушевской даже из морга забрать было некому, и похоронили ее за государственный счет. И с квартирой теперь ничего не ясно, опечатанная стоит.

– Я немного знала Марианну Андреевну… Сложно поверить, что ее больше нет в живых, – сокрушенно качнула головой я и вдруг, как ужаленная, подскочила на месте, – подождите, так получается, все жертвы пожара были обитателями коммуналки?

–Ну, да, – кивнула консьержка, – боже мой, как деток жалко, совсем крошки, чем они заслужили такую жуткую смерть? Лучше бы их органы опеки из семьи изъяли, видели же, в каких условиях малыши живут, но ничего не предпринимали. Вынесут горе-мамаше предупреждение, та вроде неделю трезвая ходит, а потом опять за свое, и так по кругу. Да и прочие квартиранты, прости господи, недалеко ушли. Студенты вечно гужбанили допоздна, Михалыч хоть и работал, тоже был не дурак на грудь принять, еще один мужик комнату снимал, так он вообще недавно отсидел. Как Макушевская с этим народом уживалась, ума не приложу! Но огонь никого не пощадил, все сгорели!

– А Интарс? – одними губами прошептала я и неподвижно замерла в ожидании ответа, а еще через мгновение внезапно поймала себя на кощунственной по сути мысли. Я до помрачения рассудка боялась услышать, что Интарс разделил печальную участь соседей по коммуналке, но мой страх базировался на сугубо прагматичных соображениях. С гибелью Интарса оборвалась бы единственная ниточка, способная привезти меня к разгадке тайны амулета, и я истово молилась, чтобы в ту роковую ночь мой «дорогой друг» отсутствовал по месту прописки.

– Его не было дома, – поспешила успокоить меня консьержка, – он же постоянно в разъездах, и в Столицу наведывается крайне редко, последний раз, если мне не изменяет память, я видела его прошлой весной. Так вы что, к нему?

– Ну, как бы да…, – неразборчиво промямлила я, параллельно пытаясь переварить достаточно внушительный объем входящей информации, – скажите, а Интарсу сообщили о пожаре?

– Думаю, да, он же собственник жилья, – пожала плечами мой собеседница, – подобными вопросами занимается управляющая компания, меня это не касается.

– То есть в управляющей компании должны быть контактные данные Интарса, так? – возбужденно уточнила я.

– Девушка, а вы ему кем приходитесь? – подозрительно сузила глаза консьержка, – что-то я вас не припомню…

– Я приходила к Интарсу не в вашу смену, – объяснила я, – мы с ним старые знакомые, но судьба развела нас по разным странам. Я хотела бы возобновить наше общение, но потеряла номер телефона, и мне ничего не оставалось кроме, как прийти сюда. Так вы советуете мне обратиться в управляющую компанию?

– Сведения о жильцах запрещено разглашать посторонним лицам, – предупредила меня женщина, – сомневаюсь, что вам пойдут навстречу.

– Попробовать в любом случае стоит, – сдержанно улыбнулась я, – подскажете адрес?

– Возьмите визитку директора, – без энтузиазма протянула мне картонный прямоугольник консьержка, – но я повторяю, вряд ли вам удастся что-то разузнать. У нас в доме полно знаменитостей, и фанаты готовы душу продать за личный номер своего кумира, но частная жизнь наших жильцов неприкосновенна. Интарс, конечно, не звезда, но к нему это правило относится в равной степени.