Любой ценой. Том III

–Мне пришлось сочинить для Тагалдызина сказку про завещание, чтобы получить доступ к кое-какой информации сугубо конфиденциального характера, – честно призналась я, – я так понимаю, Эмиль Ренатович тоже рассчитывает урвать свой кусок от продажи коммуналки, вот он и соблазнился на мои посулы. Я наврала ему с три короба, а он и уши поразвесил. Я нарисовала Тагалдызину мошенническую схему, как обойти закон и не позволить Интарсу вступить в права наследования, а бесхозную долю Макушевской изъять в коммунальную собственность. Из жадности он заглотил наживку, и так я достигла своей цели. Но поверьте, завещание Макушевской такой же миф, как снежный человек или лохнесское чудовище. Ваш клиент может не волноваться, всё это чистая выдумка от и до.

–И как я, по-вашему, ему это докажу? – по всем признакам, мое сбивчивое повествование еще сильнее запутало риелтора, и теперь она лихорадочно прокручивала в мозгу возможные варианты своих действий.

–Даже не знаю, – развела руками я, – посудите сами, ну, откуда бы мне стало известно о завещании? Пришла к нотариусу тётя с улицы, а он ей и выложил всё, как на духу, так, что ли?

–Вы успешно втерлись в доверие к Тагалдызину и заставили его пойти на должностное преступление, точно также вы и нотариуса могли обработать, – чрезвычайно преувеличила мой талант Алексашина, – Доминика, поймите меня правильно, мой клиент – очень влиятельный человек, и если я втяну его в аферу, от нашего агентства камня на камне не останется.

–Черт! – проникновенно повторила я, – а счастье было так близко…

–Мой клиент выдвинул свои условия, – прервала мой приступ самобичевания риелтор, – он готов заплатить Радзивиллу требуемую сумму, но только если наряду с продажей своей доли, тот напишет отказ от наследства.

–Как можно отказаться от того, чего нет? –растерялась было я, – хотя, какая разница? Передайте своему клиенту, что всё будет так, как он хочет. Но вот незадача, Интарс сможет посетить нотариуса только вернувшись в Столицу, а точной даты его возращения я, к сожалению, вам не скажу. Сделаем так, покупатель перечисляет аванс, Интарс присылает расписку, а по приезду оба идут в нотариальную контору и закрывают сделку. На мой взгляд, это будет оптимальным вариантом для всех нас.

ГЛАВА XXXI

Сейчас я снова действовала на грани фола, однако, на этот раз мое поведение объяснялось вынужденной необходимостью любой ценой выкрутиться из довольно неловкой ситуации, которую, если уж на то пошло, я сама и спровоцировала, окончательно завравшись. Мне надо было проявлять чуть больше осторожности или на худой конец подробно конспектировать свой художественный вымысел, но я с непростительной беспечностью увлеклась творческим процессом и совершенно позабыла о возможных подводных камнях. В условиях бешеной спешки я не забивала память второстепенной информацией и практически не занималась анализом своих поступков, а емкое выражение «с глаз долой – из сердца вон» и вовсе стало моим жизненным кредо. В последнее время я настолько часто импровизировала на ходу, что мозг не успевал архивировать входящие данные, и дела минувших дней благополучно выветривались у меня из головы, но мне однозначно следовало более внимательно относиться к деталям. Я вполне могла просчитать, что Тагалдызин начнет свою игру сразу же, как только за мной захлопнется дверь его служебного кабинета, но до сего момента я ни миг не задумывалась об этом немаловажном аспекте, и без зазрения шантажировала Алексашину массовым пришествием в квартиру на Суворовским Бульваре представителей этнических меньшинств. Самое удивительное, что я почти дожала риелтора, и если бы не утечка данных из «Жилсервиса», мы бы уже наверняка ударили по рукам. Но тут откуда ни возьмись всплыло завещание Марианны Андреевны, и для Алексашиной я мгновенно превратилась в патологическую лгунью, специализирующуюся на черных схемах оформления наследства, оставленного почившими в бозе стариками. Не скажу, что меня глубоко огорчала подобная репутация, но внезапно вскрывшееся двойное дно сильно подпортило общее впечатление от моего визита в элитное агентство недвижимости, и отныне Алексашина воспринимала мои слова исключительно через призму откровенного недоверия. Указанное обстоятельство существенно осложнило переговоры, и теперь я всерьез опасалась, что все мои старания пропадут всуе, но в минуту отчаяния мне внезапно было брошен спасательный круг.