Любомир и Айи

Но Айи не стала оправдываться и придумывать благовидный предлог для своей забывчивости, как неизменно поступала прежде, добиваясь, чтобы сестра сменила гнев на милость и снова начала ласково улыбаться ей. Сейчас все ее мысли были заняты тем, найдет ли новый почтарь Любомира и принесет ли от него послание. Поэтому на этот раз в гостях Айи пробыла недолго. Расцеловала сестру, безмолвно прося прощения, еще немного потетешкалась с ее детьми – и пустилась в обратный путь, пообещав снова навестить при первой возможности. Что-то наспех придумала, очень невразумительное, чтобы оправдаться. Ийи попробовала ее остановить.

– Задержись ненадолго, – попросила она, многозначительно улыбаясь. – Скоро вернется муж со своим другом. Это наш сосед. Он очень хороший.

– Зачем ты мне это говоришь, Ийи? – изобразила удивление Айи.

Сестра посмотрела на нее с немым упреком.

– Сама не знаю. Может быть, потому что хочу, чтобы ты была счастлива. А счастье без семьи, любящего мужа и детей, невозможно. Таков закон природы.

– Мужа только любящего? – через силу рассмеялась Айи. – А как насчет любимого?

– Стерпится – слюбится, – просто ответила Ийи. – Да и откуда тебе знать, что такое любовь? Ты еще не испытывала этого чувства.

У Айи едва не сорвалось признание с языка, но сестра опередила ее, сказав:

– Вот увидишь нашего соседа – и, быть может, полюбишь его с первого взгляда. Или со второго. Или с третьего. Главное, начни с ним встречаться. А там будет видно.

И Айи промолчала. Сестра все равно не поняла бы ее. Ведь любовь может возникнуть только с первого взгляда. А если со второго или третьего – то это уже не любовь. Или не настоящая любовь, а подделка. Но сказать такое сестре – только обидеть ее. Кто знает, с какого взгляда Ийи полюбила своего мужа. Если, конечно, полюбила, а не стерпелась с ним ради семьи и детей. Но она, Айи, ее за это не осуждает. Ведь не каждой так везет, как ей. Любомир такой один во всем подлунном мире…

– Я люблю тебя, Ийи, – сказала она. – Но не могу выполнить то, что ты хочешь. Прости меня.

– Быть может, в следующий раз? – с надеждой спросила Ийи.

Вдали послышался плеск воды. Он приближался. Вероятно, это возвращался муж Ийи. И он был не один, судя по звукам.

– Если до этого он не встретит свою истинную суженую, что я искренне ему желаю, – сказала Айи.

Она нежно поцеловала сестру, гибко изогнулась всем телом и уже через мгновение была так далеко, что не услышала бы Ийи, вздумай та что-нибудь сказать ей на прощание. Но та молчала, провожая ее грустным укоряющим взглядом…

Где-то на середине пути, у Ивановских порогов, где река делала крутой изгиб и мельчала, Айи услышала впереди себя чей-то жалобный плач. Это встревожило ее. Теперь она плыла медленно, не зная, что ее ждет за поворотом. Глубины было недостаточно, чтобы скрыться незамеченной в случае опасности. И река становилось все мельче.

То, что Айи увидела, потрясло ее. Сразу за поворотом рыбаки перегородили реку сетью, и в ней запутался детеныш акулы. На рассвете, когда Айи проплывала этот участок реки, невода еще не было. Сейчас, когда она плыла, задумавшись и не ожидая опасности, она запросто могла попасть в сеть, не успев остановиться, если бы не услышала плач и не насторожилась. Детеныш акулы спас ее от беды. Но как он сам оказался здесь, вдали от своих родных мест, она не понимала. Акулы никогда не заплывали в Неву. Даже в Финском заливе вода была неподходящей для них, слишком пресной. Акулы обитали в Балтийском море. А этот детеныш либо заблудился по малолетству и, пытаясь найти дорогу домой, только заплывал все дальше и дальше от моря, либо его кто-то преследовал, и он уплывал от смертельной опасности, не разбирая, куда плывет. Пока не попал в рыбацкие сети.

Айи огляделась, но людей нигде не увидела. Она подплыла к детенышу. Он уже совсем обессилел, и, перестав барахтаться в воде, теперь только плакал. Он задыхался в пресной воде и скоро должен был погибнуть. Айи стало жалко его. Она забыла о своей антипатии к акулам, жестоким и безжалостным хищникам, извечным врагам русалок и всех других обитателей моря. Это был детеныш, и он страдал. Она должна была помочь ему.

Айи подобрала на дне камень с острой гранью и начала резать сеть. Это было не просто, понадобилось много времени, прежде чем ей удалось задуманное. Наконец в сети образовалась дыра. И детеныш акулы мягко опустился на дно. Он уже почти не подавал признаков жизни. Айи подплыла ближе и дотронулась до его шершавого бока. Акуленыш разинул пасть и попытался схватить ее за руку.

– Эй, дурень! – воскликнула Айи. – Я спасла тебя! Что за черная неблагодарность?

Но детеныш не отвечал, глядя на нее перепуганными, почти бессмысленными глазами. В нем не было и метра длины от носа до кончика хвоста, он был еще мал, но инстинкт прирожденного убийцы был заложен в него природой, и акуленыш слепо подчинялся ему. Он снова попытался укусить Айи.

– Придется мне зажать тебе пасть, чтобы ты не поранил меня, – пригрозила Айи. – А еще лучше плыл бы ты своей дорогой и оставил меня в покое. Вот еще навязался на мою голову!