Любомир и Айи

Оставшись вдвоем, Айи и Анастасия какое-то время молчали, старательно отводя взгляды. Они не знали, о чем говорить. Русалка качалась на волнах, что-то тихо напевая. Молодая женщина, присев на каменную ступеньку, от скуки считала пролетающих чаек. Потом она начала прислушиваться к пению Айи. Ей удалось разобрать несколько фраз.

Оправдание дождя – снег.

Ожидание любви – бред.

От меня к тебе ведет след,

От которого следов нет.

Рассекает воздух крик-плеть.

Сердце сердцу подает весть,

Что любить его нельзя сметь,

На пути на этом ждет смерть…

Голос Айи был печален. Невольно Анастасии стало грустно, почти до слез. Чтобы не заплакать, она сама стала тихо напевать.

Тихим море быть не должно.

Море должно быть

Гневливым и шумным,

Не боясь прослыть

Безнадежно влюбленным

Или безумным…

Теперь уже прислушивалась, замолчав, Айи. Когда Анастасия смолкла, Айи подплыла ближе и неожиданно спросила:

– Любишь его?

– Да, – просто ответила та, не задумываясь.

– И давно?

Анастасия непонимающе посмотрела на нее. Потом до нее дошел смысл вопроса.

– Уже несколько дней, – сказала она, улыбнувшись. – Но мне кажется, что прошла целая вечность после того, как мы встретились. Как будто он был всегда в моей жизни.

– А не разлюбишь?

Анастасия с обидой спросила:

– А ты?

Айи покачала головой.

– Если за столько лет и зим не разлюбила, то теперь уже и подавно не смогу.

Анастасии стало стыдно за свой вопрос, который вырвался у нее нечаянно.

– Прости, я спросила, не подумав. Твоя любовь уже проверена временем, а моей это еще только предстоит. Но я думаю…

– А ты не думай, – остановила ее Айи. – Когда любишь, то не надо думать, надо следовать велению своего сердца. И никого не слушай, кроме него. Оно единственное не обманет.

– Ты говоришь, как моя бабушка, – невольно улыбнулась Анастасия. – Даже с теми же интонациями.

– Старческими? – тоже улыбнулась Айи.

– Нет, просто очень несовременно. В наше время о сердце уже никто не вспоминает, когда речь заходит о любви. «Сердце сердцу подает весть» – это безнадежно устарело. Скажи так – и тебя не поймут. Все знают, что сердце – это всего лишь мышечный орган, перегоняющий кровь по кровеносным сосудам, оно не может мыслить. А в любви здравый смысл превыше всего. Поэтому сначала карьера, а потом замужество. Банковский счет, квартира, машина – и только затем дети. Ну, и так далее и тому подобное. Таков современный взгляд на жизнь и на любовь.

– И ты тоже так думаешь? – настороженно спросила Айи.

– Я бабушкина внучка, – покачала головой Анастасия. – Очень несовременная. Так мне все говорят.

– И твой сердечный дружок?

– Кто? – не сразу поняла Анастасия.

Айи поворотом головы показала в ту сторону, куда ушел Игорь.

– Нет, он не говорит, – улыбнулась Анастасия. – Мой сердечный дружок совсем другой. Тоже очень несовременный.

– Как мой Любомир, – убежденно сказала Айи. – За это я его и люблю. Что он не такой, как все.

Они замолчали. Но теперь это было уже совсем другое молчание. Оно не разъединяло, а сближало их.

– А ты хорошая, – вдруг сказала Айи. – Напрасно я тебя приревновала к Любомиру.

– И ты меня прости за мою глупую ревность,– произнесла с раскаянием Анастасия. – Сама не знаю, что это на меня нашло. Как увидела, что ты… – Она замялась, подыскивая слова из опасения снова обидеть русалку. – Ну, без одежды. Даже и не подумала, что, действительно, зачем рыбе зонтик?

Они посмотрели друг на друга и весело рассмеялись.

– Вообще-то я не рыба, – заметила Айи. – Так что в чем-то ты была права.

Анастасия хотела ответить, но неожиданно Айи сделала ей знак замолчать и тихо сказала:

– Кто-то идет. Это не Игорь, чужие шаги. Я пока скроюсь, а ты попытайся спровадить его.

Она нырнула в набежавшую волну и исчезла в реке. Анастасия оглянулась. По лестнице, тяжело ступая, спускался приземистый широкоплечий молодой мужчина, чем-то напоминающий гориллу из цирка, наряженную в человеческий костюм. Его маленькие глазки нагло смотрели на нее, будто раздевая. Он сразу вызвал у нее антипатию. От такого можно было ждать любых неприятностей. Тем более, ночью, в уединенном месте, когда вокруг ни души. Анастасия встревожилась, но постаралась не выдать этого.

– Что, красотка, скучаешь? – спросил он, подходя.

– Оставьте меня в покое, – резко сказала она, отступая на шаг. – Сейчас придет мой муж.

– Не придет твой любовничек, не жди, – усмехнулся он. – Это он меня и прислал. Сказал: иди, мол, Кирилл, развлеки ее, пока я съезжу в парк Сосновка. А мне что? Мне не трудно. Так как будем развлекаться, а?

Он подошел ближе, и Анастасия отступила еще на шаг.

– Где Игорь? – спросила она с тревогой. – Что вы с ним сделали?

– Пока ничего, – пренебрежительно произнес Кирилл. – А в дальнейшем от тебя зависит. Будешь со мной ласковой, может быть, и не трону его. А станешь грубить – изуродую, как бог черепаху. Выбирай сама.

Он протянул руку к Анастасии, и она отпрянула. Но теперь она оказалась на самом краю плиты. Набежавшая волна лизнула ее ноги. Отступать уже было некуда.

– Пропустите меня, – потребовала она. – И не вздумайте ко мне прикасаться. Иначе пожалеете.