Любопытная

– Удивление на ваших лицах говорит о том, что вам следует ненадолго задержаться – я расскажу вам о характере и правилах предстоящего вечера. Родившись в семье свободных нравов, новая Нинон была продана за деньги в возрасте, когда страницы Кодекса служат защитой. Покупателем стал дегустатор юных девушек, пожелавший Нинон на десерт своего бессилия. Прибегнув к помощи мастеров и мастериц очарования, он изваял, отшлифовал и довел до совершенства восхитительную и порочную Аньес. Но если семидесятилетний мужчина может лакомиться сладостями, то выпекать их самому чревато тем, что они не замедлят достаться другому. Так и случилось. Извращенец, мечтавший увенчать свой путь распутника сладострастными утехами с девственницей, внезапно умер. Безбедная жизнь юной красавицы закончилась, и ее родители дали знать принцу де Треву, что продают сокровище. Принц купил девушку и сегодня вечером покажет трофей публике. Порок – мой хлеб: я проник в дом девушки во время переговоров – принц спорил о цене! Завоевав ее доверие, я узнал, чем невинная куртизанка занималась сегодня с трех до шести часов. Она отправилась на внешние бульвары и отдалась первому встречному! Она сделала это оттого, что хотела подарить свою благосклонность представителю своего сословия. Это доказывает, что кастовость присуща не только знати. Сегодня вы увидите восемнадцатилетнюю хозяйку, чей скромный вид – лишь маска.

В передней, украшенной цветами редких кустарников, слуга принимал офорты, разосланные в качестве пригласительных билетов. У нижних ступеней лестницы, застланной тяжелым ковром, вдоль перил, увитых миртовыми и плющевыми гирляндами, шумела элегантная толпа ожидающих перед гардеробной. На пороге гостиной две субретки в костюмах комедианток продевали в петлицы гостей камелии.

В огромной гостиной, обитой белым сатином с серебряной окантовкой и освещенной люстрами и светильниками граненого хрусталя, в креслах эпохи Людовика XVI уже расположились дамы полусвета, обладавшие хорошими манерами. Подле них, держа цилиндры у бедер, в притворно-вычурных позах, за которыми угадывалась насмешка, стояли рыцари, раздавленные тяжестью великих исторических фамилий – живые воплощения наследного аристократизма и бессменные жертвы титулов – те, кто сегодня водит дружбу лишь с перекупщиками лошадей. Среди гостей были корреспонденты многотиражных газет, модные художники, признанные писатели, личности года и знаменитости, популярные в глазах столь же бесчисленного множества глупцов, сколь несметным было число людей, шедших за гробом Виктора Гюго. В центре гостиной приглашенных встречали принц де Трев и Роз Комб, более походившие на новобрачных, нежели на распутника, одержимого своей любовницей. Он скрывал свое замешательство под маской надменной рассеянности, она же всячески старалась умерить свое нахальство.

– Он пожелал благопристойного зрелища, – сказал Кеан. – Этот изъян будет исправлен – немного погодя гости позабудут о приличиях.

Роз Комб встретила спутников Кеана с радушием, задержав их подле себя: она желала дождаться ответной реплики виконта – единственного гостя, с которым была знакома. От взгляда принца не ускользнула лента на шее Небо́.

– К какому ордену вы принадлежите, мсье?

В эту минуту Небо́ увидел Нергала – молодого философа. Близорукий и неуклюжий, он выглядел нелепо в глазах собравшихся. Небо́ поспешил представить его принцу официально.

– Я хочу представить вашему Высочеству его Величество мыслителя.

– Я не стану оспаривать титул этого мсье, но вы ведете себя невежливо – если только сами не принадлежите к королевскому роду

– Ваше Высочество, мой ответ вам удовлетворит представителя династии Медичи.

Глядя на Роз Комб, он сделал несколько шагов назад. Оказавшись у стены, он вынул из складки фрака обломок красного карандаша и, уверенными и изумительно быстрыми движениями руки, нарисовал на тугой сатиновой ткани идеализированный профиль молодой куртизанки.

– Ловкий ход, – заметил великан из цирка Молье189.

– Шедевр! – восторженно прошептал Антар.

– Вы – умелый рисовальщик-любитель, – заключил принц де Трев.

– О! – воскликнула Поль, подходя к Небо́. – Стало быть, принц ничем не отличается от рабочего. В этом доме ценят искусство не более, чем в клубе Бельвиля.

Двери банкетного зала широко раскрылись, и шепот восхищения приветствовал длинный стол с громадным серебряным блюдом посередине. Искушенные гости успели отвыкнуть от подобных сюрпризов, и принц, опьянев от изумления, на целую минуту позабыл об уязвленном самолюбии.

После мадеры гости стали изучать друг друга. Каждый подсчитывал число удовольствий, которые доставит ему его спутница, и количество колких ответов, ожидаемых от сотрапезника, сидящего напротив. Увидев Небо́, сидевшего едва ли не прямо перед ним, принц заговорил с недружелюбием в голосе:

– Отчего никто никогда не видел ваших картин, мастер мгновенного портрета и гарантированного сходства? Не утаиваете ли вы, подобно Гюставу Моро190, двух сотен завершенных полотен?