Любопытство не порок

– Я понял, – сказал он, – я понял. Выставку частных коллекций Коля рассматривал как чисто… – Диванов помолчал, подыскивая подходящее слово, – ..как чисто меркантильное мероприятие. Он скорее всего имел в виду, что был против организации последующих аукционов, потому что ему казалось, что это ведет к утечке культурных ценностей из России… А что конкретно он говорил про эту выставку?

Я пожала плечами:

– Это все.., больше ничего не могу вспомнить…

Диванов достал из кармана пальто часы с потрепанным ремешком и посмотрел на циферблат.

– Так, время еще есть, – сказал он мне, – в моем только возрасте начинаешь понимать, что нужно жить по часам, в режиме. Вот вы делаете по утрам зарядку, или муж над вами смеется?

– Я не замужем, – ответила я, начиная уже бесконечно скучать от этой встречи и разговора, – и обливаюсь по утрам холодной водой.

– Что вы! Это безусловно вредно! – вскричал Диванов. – Вы раскачиваете свой организм и в результате чувствительно ослабляется его иммунитет. Я вам скажу, как нужно правильно жить и радоваться жизни. – Голос Дивана стал торжественным, он поднял указательный палец вверх и провозгласил:

– Клизма!

… Я отстрадала еще с пятнадцать минут, потом наконец-то этот нестерпимый Диванов ушел, в последний раз обернувшись перед дверью и посоветовав мне больше есть растительной пищи для улучшения цвета лица.

Когда дверь за ним закрылась, я быстро достала пачку сигарет и закурила. От таких развлечений с утра пораньше я только завожусь еще сильнее.

Продолжая курить, я развернула газету – должен же главный редактор читать свою газету – и увидела большую статью на половину полосы про сегодняшний вернисаж частных коллекций в «Арт-галерее».

Открылась дверь кабинета. Я вздрогнула, но это зашла Маринка с подносом. На подносе, гордо вытянув шею, стоял кофейник, обязательной свитой около него расположились две чашки, сахарница и блюдце с печеньем.

Маринке было не до Дивана, она все переживала свою словесную битву с нахалами.

– Директор картинной галереи вовсе не хам, он просто дурак, кретинос вульгарис, – с порога заявила Маринка, проходя в кабинет и отработанным движением ноги лихо закрывая за собою дверь. – Он, убогий, едва не расплакался мне в трубочку, все просил рассказать, кто же это из его тайных недоброжелателей придумал ему подкинуть такую подлянку! Представляешь?!

Я пожала плечами: а чему же тут удивляться? Человек умер, не выдержав несправедливости, а его начальство думает только о своей любимой заднице, удобно сидящей в руководящем кресле.

– А еще звонил твой Резовский Ефим Григорьевич, – продолжала Маринка, расставляя чашки на кофейном столике, но не забывая при этом хитро коситься на меня. – Просил напомнить тебе, что он классный адвокат и отзывчивый человек. Так я напоминаю.

– Я поняла, спасибо, – ответила я.

Фима Резовский был моим старинным приятелем. Таким старинным, что, кроме приятельства, между нами больше и представить ничего нельзя было. Он работал адвокатом в конторе своего папы, тоже адвоката, и иногда помогал мне в трудные моменты моей журналистской карьеры.

– Шут его знает, – сказала я, вставая с кресла, – может быть, и действительно мне Фима понадобится. Из прокуратуры больше не звонили?

– Нет пока. Видно, формулируют наш состав преступления, – ответила Маринка, садясь за столик.

– Типун тебе на язык, – пожелала я, присаживаясь напротив нее, – не вижу, за что нас можно притянуть в этом ужасном деле…

– Спиридонов, царство ему небесное, прямо написал, что воруют, а наши распрекрасные органы ищут не украденное, а крайних.

– В народе крепко мнение, что такой метод – наша славная традиция, – сказала я.

– А похоже на правду, – согласилась Маринка, и мы начали пить кофе.

Мы успели выпить по одной чашечке, как дверь отворилась, и в кабинет зашел Ромка.

– Ольга Юрьевна, – доложил он, – к вам пришли. Посетители.

* * *

– Толпа бугаев в камуфляже, с автоматами и в черных масках? – спросила Маринка, поспешно дожевывая печенье над тарелкой.

– Не-а. Девушка. Одна. Красивая. Высокая, – делая заметные паузы между словами, сказал Ромка.

Маринка тихо захихикала и стала быстро собирать посуду на поднос.

– Ни кофе попить, ни печенья погрызть, – шутливо простонала она, – работайте, Ольга Юрьевна, и не отвлекайтесь.

Я медленно встала:

– Как ты верно заметил, Ромочка, – согласилась я, – высокий рост – одно из слагаемых красоты.

– Зело лепо глаголишь, отрок, – неожиданно выдала фразочку Маринка, видно, вспомнив, что она лингвист, и затем добавила на более понятном языке:

– Придержите дверь, вьюноша, единственной местной красавице нужно срочно поднос вынести.

– Лишнее говоришь, – строго заметила я Маринке.

Она гордо взглянула на меня:

– Да ладно уж, не волнуйся, ты тоже ничего.

Мы дружно рассмеялись.

Я вернулась за стол и только успела сесть за него, как дверь отворилась снова и в кабинет вошла моя вчерашняя знакомая по имени Рита.

Глава 4

– Привет! – воскликнула Рита, проходя в кабинет, громко постукивая каблуками своих ботфортов. – Теперь я вижу, что попала куданадо. Это твой кабинет, да? Классно устроилась, Оля!