Любопытство не порок

– У меня получается, – ответила я и толкнула дверь. Она опять оказалась запертой. Прижавшись к ней ухом, я прислушалась. Кроме тишины, я не услышала ничего.

– Как ты думаешь, сколько сейчас времени? – спросила у меня Маринка поразительно спокойным голосом.

– Не знаю, но мне кажется, что из галереи уже все ушли. А нас снова заперли.

Маринка промолчала, а я, подумав, что ее вопрос имеет смысл, постаралась разглядеть на своих часиках, что же показывают их стрелки. Хотя действие газа уже кончилось, но малейшее напряжение в глазах вызывало новый приступ слезотечения.

– Посмотрела, сколько натикало? – снова спросила Маринка.

– Сама смотри, я не вижу, – огрызнулась я, начиная уже здорово волноваться и нервничать от безысходности.

Попасть в ловушку и даже не иметь представления, как из нее выбраться! Давненько вы, драгоценная моя Ольга Юрьевна, не вляпывались в такое удовольствие.

– А чем это пахнет? – неожиданно спросила Маринка и зашмыгала носом. – Мне кажется или что-то горит?

Я принюхалась. Действительно, по кабинету поплыл слабый запах гари. Я поняла, что запах идет из-под двери.

– Там что-то горит, – сказала я и, осознав смысл своих собственных слов, вздрогнула от навалившегося ощущения ужаса. – Если мы не выберемся в самое ближайшее время, то потом уже…

– Что?! Сгорим?! – крикнула Маринка и забарабанила кулаками по стеклу:

– Караул! Помогите!

Внезапно она замолчала и, посмотрев на меня, сказала:

– Это ты во всем виновата!

– Не поняла! – удивилась я. – Ты бредишь, что ли, от страха?

– Сама ты бредишь, – огрызнулась Маринка. – Это ты первая закричала, что здесь пожар, когда пожаром и не пахло. Сглазила!

– Тьфу ты. – Я решила не вступать в бестолковую дискуссию и отошла от двери.

– Господи, господи, – Маринка сжала виски руками и закачалась на месте, – если бы здесь был Виктор, он бы все разрулил быстро и молча.., и все прошло бы, как кошмарный сон.

Услышав про Виктора, я едва не вскрикнула и хлопнула себя ладонью по лбу: так долго быть такой дурой, это непростительно, Ольга Юрьевна!

Я подбежала к столу и вытрясла из своей сумки сотовый. Быстро нажав нужные кнопки, я прислушалась к длинным гудкам, доносившимся из трубки.

– Звони в милицию, пусть приезжают немедленно! – закричала Маринка и, подскочив ко мне, затрясла меня за руку, в которой я держала телефон.

– Отстань! – Я оттолкнула ее и услышала, что мне наконец ответили.

– Виктор, – раздался знакомый четкий голос.

Я от волнения даже не сообразила, что нужно говорить, и почувствовала внезапно странное умиротворение, словно мы с Маринкой уже выкарабкались из этой истории.

– Да, – повторил Виктор, и, уже испугавшись, что он сейчас положит трубку, я закашляла и позвала:

– Виктор, нам срочно нужна твоя помощь…

Маринка дернула у меня из рук трубку:

– Срочно приезжай, – заорала она, – нас тут сжигают.., уже одну убили…

– Дай сюда! – рявкнула я и, забрав свой сотовый, кратко и четко изложила Виктору все, что произошло.

– Еду, – ответил он и отключился.

Я сложила трубку и убрала ее в футляр.

– Ну, когда он наконец появится? – с весьма раздраженной интонацией, совершенно не подходящей к ситуации, спросила меня Маринка.

Я пожала плечами:

– Он постарается побыстрее.., а интересно, тут есть противопожарная сигнализация?

Я посмотрела на потолок и, хотя видно было плохо, но мне показалось, что я заметила характерные, похожие на воланы от бадминтона, индикаторы сигнализации.

– Ты думаешь, если она есть здесь, то ее нет в коридоре? – ехидно спросила у меня Маринка. – Она тоже отключена!

Я молча признала ее правоту. Иногда и Маринка говорит верные вещи.

Запах дыма усиливался, теперь уже приходилось радоваться тому, что входная дверь плотно закрыта и сдерживает собою его клубы. Судя по всему, пожар бушевал в галерее серьезный.

Мы с Маринкой прижались к окну, но, несмотря на открытую форточку, даже в этом месте дышалось уже с трудом.

Я пыталась открыть окно полностью, но старые деревянные рамы, покрытые десятками слоев краски, решительно отказались мне подчиниться.

– Да что же это такое, – проворчала Маринка. – Пока он приедет, вся дымищем провоняешь насквозь.., потом и в десяти водах не отмоешься…

– Хорошо, успел бы приехать, пока мы живы. – Я ударилась в самый махровый пессимизм. Ведь запросто могло так получиться, что Виктор приедет, а сделать ничего и не успеет.

От этой мысли стало себя так жалко, что захотелось плакать. Еле сдерживаясь, я начала молча сочинять статью – последнюю в моей жизни. Эффект получился обратный задуманному: плакать захотелось еще сильнее.

– О-оль, а ты о чем думаешь? – Маринка, шмыгая носом, толкнула меня локтем в бок.

Я глубоко вздохнула и посмотрела на плохо освещенный уличный закуток, куда выходило окошко нашей тюрьмы. Немного помолчав, я честно ответила:

– Мозаику складываю. И пока она ложится плохо. Как, по-твоему, кто все это нам с тобою устроил? Получается, что Жанна, больше некому…