Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)

- Дон Армандо, дон Армандо, - развеялось книжное наваждение, а передо мной нарисовалось улыбающееся лицо Гримма. Когда он увидел, что мое внимание переключилось на него, малыш вытащил у меня из рук книгу, положил ее на рядом стоящий садовый стол и залез ко мне на коленки, обняв за шею. – Мой любимый босс, я так по Вас соскучился, - его курносый носик терся о мою щеку. – Наконец-то, мы как прежде остались одни. Вы похудели, лицо осунулось, - приподнявшись, Гримм обхватил мое лицо своими ладонями и принялся покрывать поцелуями щеки, виски, веки глаз. Мой маленький ласковый котенок. Вот только недавно я думал о том, что слишком укоротилась дистанция между мной и моим воспитанником. Она стала настолько короткой, что этот ребенок выдумал себе Бог весть что. – Я никому Вас не отдам. Вы мой, дон Армандо, - Гримм тесно прижался ко мне всем телом, крепко обнимая и кладя свою голову мне на плечо. От него веяло свежестью, видимо только недавно принимал душ. Поцеловал его в светлую макушку и обнял одной рукой.

- Значит ты уже в курсе про Рио?

- Да, - улыбка Гримма светила, не уступая голливудскому прожектору. – И Вернер Грей Вулф уехал.

- Не совсем, - спина воспитанника напряглась под моими руками. – Он поехал к своему деловому партнеру и скоро вернется.

- Как же так? – на лице паренька сначала проступила растерянность, а потом глаза налились злостью. Не успел я опомниться, как мои губы накрыли его требовательные губы, но я не отвечал на поцелуй. Гримм недовольно замычал. Извиваясь в моих руках от нетерпения, попытался раскрыть створки рта своим проворным язычком, но я не хотел поддаваться. Сегодня я начну жизнь с чистого листа. Я вычеркну все лишнее. Но Гримм – он слишком неожиданно набросился на меня. Может быть, позже я и буду повержен его напористостью, но сейчас я не готов. Я не вижу его своим любовником, и не хочу усложнять наши близкие отношения разовым перепихоном. Не тот случай.

- Не смей брать чужое, - прорычал знакомый клокотавший яростью голос. К виску Гримма был приставлен пистолет. – Пошел вон.

Я в шоке. Вот это да! Что происходит?!

Гримм весь ощетинился и застыл. Я чувствовал, как напряглись все его мышцы, а нервы превратились в сплошную натянутую струну готовую лопнуть. Зрачки расширились и в выжидании уставились мне в глаза. Гримм был готов атаковать, причем в живых оставлять намерения я не заметил. Пришлось прижать парня к себе, успокаивающе погладить по голове и тихо прошептать на ухо о том, что мы непременно закончим наш разговор, но позже, а сейчас ему лучше уйти. Гримм негромко рыкнул и, сверкая убийственным взглядом, умчался за дом.

Дальнейшее не поддавалось ни одному разумному объяснению. Волк оседлал меня и, почти задушив в своих сильных руках, поцеловал. Поцелуй был жарким, жадным и я бы даже сказал пожирающим. Волк решил меня съесть? В груди разгорался огонь, сжигающий ранее с таким трудом раздобытый белый лист. Прежние эмоции захлестнули меня с новой силой и… И я включился в этот неудержимый поединок страсти. Наши языки переплелись в диком соперничестве, в ход пошли зубы. Я обнял его за талию, ближе притянув к себе, а Вернер постанывая мне в губы, зарылся пальцами своих рук в мою взлохмаченную шевелюру. Крышесносно. Я схожу с ума. Волк, чего ты добиваешься? Что ты испытываешь ко мне?

- Кажется, я люблю тебя.

- Вернер? – «Он читает мысли?». Я отстранился и, схватив Грея за ирокез, посмотрел ему в глаза. Если ты так изощренно издеваешься надо мной, Волк, я сверну тебе сейчас шею. Но в его взгляде не было насмешки. Это правда? Лава, огненная лава сожгла все внутри меня. Я счастлив и поражен одновременно. Но сначала мне нужно справиться со своими эмоциями. Потому что в данную минуту я хочу смять это тело в своих руках, разорвать его в кровь, впиться зубами в шею, в то самое место, где пульсирует жизнь. Я хочу убить тебя, Волк, потому что я не понимаю тебя.

- Кажется? – голос охрип до неузнаваемости. – Не играй со мной, Вернер. Я не знаю, что тебе там кажется, однако я не дурак. Даже сейчас ты смотришь на меня с нескрываемой ненавистью!

- Я ненавижу не тебя, Сильво. Я ненавижу свою любовь. Я презираю это чувство, что делает меня таким слабым. Я хочу перерезать тебе глотку, но не могу. Возможно, я люблю тебя. - Доли секунды и моя щека горит. Грей оглушил меня пощечиной такой силы, что голова чуть не слетела с шарниров. В тот же момент я был схвачен за грудки. Волк продолжал восседать на мне, как на коне, но был уже в позе наездника в галопе. – А теперь отвечай, итальяшка, как тебе такой расклад.

Воротник трещал по швам, с жилетки отлетели практически все пуговицы, а оставшиеся болтались на честном слове, шейный платок был сорван и унесен ветром, который хорошо сочетался с яростью зверя, придавившего меня к креслу. А я любовался им, поймав себя на том, что улыбаюсь. Я счастлив. Чувствую, ко мне возвращается мое непоколебимое, то есть непокобелимое чувство юмора.