Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)

Мне было пятнадцать, когда состоялся этот разговор. Тогда я не понимал, о чём говорит мой дед, но сейчас я осознаю: уже тогда Чарльз так любил наш клан, то дело, которое вёл дедушка, что хотел быть боссом, главой семьи. Пусть и неосознанно – ему всего лишь было чуть больше пяти лет. Дедушка понимал, мой брат не даст мне разрушить это дело ни сейчас, ни в будущем, когда я займу своё место. По мне уже тогда было видно, что я ненавижу весь этот создаваемый вокруг меня криминальный мир.

Я стал боссом из-за Чарльза. Я не разрушаю дело из-за Чарльза. Всё потому, что я принадлежу Чарльзу.

Чарльз. Чарльз. Чарльз.

Дедушка был прав. Он с самого начала знал. Он видел больше, слышал и знал. Всё потому что он был умным – он руководился разумом, а не силой и чувствами, как это делаю я. Мой гнев и моя любовь – они разрушают. Стоит мне разозлится и я крушу, стоит полюбить и я ломаю жизнь. А что, если…

Мои мысль прервал стук в дверь. Короткий и неуверенный. Я чувствовал как по ту стороны стены растёт страх.

- Входи.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел он. Хрупкое тельце, большие глаза, горящие таинственным огнём, и взлохмаченные ёжиком черные волосы. Идеальное лицо было напряженно, выражая полную сосредоточенность и готовку к прыжку – на секунду мне показалось, что он готов наброситься на меня. Но он не стал этого делать, вместо этого он прошел через весь кабинет и остановился возле меня. Он молча смотрел мне в глаза. Его руки сжимались в кулаках.

Мне всегда казалось, что я знал Чарльза – для меня он был ребенком, беззащитным, как в тот день, когда он появился в моей жизни. Но это был не он. Всё было ложью. Истинным Волком был не я, а он. Вожак. Его внешность обманчива, его характер - загадка. Я не знал его настоящим. Видел ребенка, в то время как он стал зверем.

- Боже, - вырвалось у меня, когда я понял, что в его глазах. И всё встало на свои места. Всё приобрело свой смысл. Дедушка всё знал. Он всё просчитал. Он видел мою ненависть к этому миру и поэтому растил в Чарльзе любовь к нему. Он знал, что как только я займу место босса, его дело будет уничтожено, но если человек, которого я люблю, скажет мне держаться за семью, то всё то, что он строил, останется.

«Вернер, я знаю, что ты меня ненавидишь, но послушай меня внимательно: скоро за мной придут. Меня убьют, - я даже ухом не повел, так как мне было всё равно до старикашки, что с детства учил меня жестокости и злости, а с рождения Чарльза начал делать машину для убийств. Только чувство тоски – всё должно было измениться. И его последние слова: - Береги Чарльза, пока он не вырастит».

Мой сумасшедший дед не хотел делать боссом меня. Он знал, что я ненавижу этот мир. Он видел мою ненависть с самого моего рождения. Он делал босса из Чарльза. И просил меня его беречь, пока тот не подрос. То есть теперь я свободен?

- Чарльз, - тот смотрел на меня, в его глазах блестел огонь. – Хочешь занять моё место?

- Что? – его глаза округлились, и место уверенности заняло удивление. Он не ожидал, что я могу это ему предложить. Я всегда был впереди и вёл его за руку, а сейчас, когда наш привычный мир рушился, я предлагал ему пойти вперёд и вести за руку меня, как ребенка. Маленького, беспомощного… потерявшегося?

Я поднялся со своего места и сверху вниз посмотрел на брата. Наши глаза были почти на одном уровне – его он был ниже на каких-то десять сантиметров. Когда же он успел так вырасти? Когда он перестал быть ребенком?

- Чарльз, дедушка завещал своё дело не мне, а тебе, - кажется, парень хотел возразить, но не успел. – Я временно выполнял твои поручения, а теперь, если ты хочешь, я верну их тебе. Ты станешь боссом, но, прости, получишь разорённую землю взамен той, что получил когда-то я, - он снова хотел что-то сказать. Я снов а не дал ему, призывав к тишине одним жестом. - По документам, дела идут не так уж и плохо – мы сможем выкарабкаться, учитывая помощь Сильво, главы итальянской мафии и денег, что пока что находятся в резерве и обороте с другими фирмами. Если постараться, может что-то выйдет.

- Вернер… Я… Вернер… У меня получится? - он сделал шаг ко мне и я заключил его в объятия. Нет, для меня он всегда будет ребенком, которого я должен буду защищать.

- Конечно, Чарльз, - я зарылся носом в его черные волосы. – В любом случае терять нам уже нечего.

В тот же день я начал переписывать всё имущество, дела и контракты на Чарльза, оставляя на себе висеть только те документы, совладельцами которых являлись люди, которые могли потребовать выплату долгов грубыми средствами – я не хотел втравливать своего младшего брата в проблемы. Но, мне кажется, мы выберемся из этой ямы – Чарльз унаследовал черту дедушки. Если подумать, он целиком и полностью пошел в него, не учитывая того факта, что наш родственник был чрезмерно жесток в ведении своих дел. Тут уже я пошел в него. Так что вместе мы – это он?