Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)

- А чего ты хотел, - не поворачиваясь, ответил я, - кто-то, кажется, хотел вздремнуть.

Когда я посмотрел на парня, увидел в его глазах пламя ярости. Рио был зол, чудовищно зол, вены на его шеи вздулись, а кулаки сжались камнем. Вся его поза кричала, что он готов к прыжку и нападению.

- Не порви штаны от натуги, - добавил масла в огонь и не прогадал, - юноша молниеносно преодолел расстояние между нами, но я уходил от всех его выпадов – слишком велика наша разница в опыте. Слишком много крови я пролил этими большими руками, в которых так любил нежиться Волк. Во время боя подцепил свободный словно парус тонкий свитер, и юнец оказался обнажен по пояс. Его это рассердило еще больше, но он не смог до меня коснуться даже пальцем. Я был полностью захвачен безумным танцем кружащих движений наших тел. Я парил, отдыхал, мне этого так не хватало. Наслаждался. И когда я позволил парню сорвать с меня футболку, грубо сорвать, так что ткань жалобно затрещала, прижал его к себе спиной, обездвижив в объятиях.

- Молодой человек, - обдал раковинку сладкого ушка бархатистым шепотом и сглотнул слюну, - Вы так потрясающе вальсируете, я покорен Вашей грацией. – Мочка уха оказалась зажатой в моих губах.

- Армандо, ты покорен? – тяжело дыша, просипел малыш.

- Бесспорно.

- А как же Вернер?

«Опять Вернер! Чего он добивается?».

- Вернер и я – одно. А ты – непослушный «ребенок», которого следует наказать, - я почувствовал в себе прилив злости. Я не люблю, когда мне пытаются давить на слабые места. Я не считаю любовь – слабым местом, а возлюбленного – слабаком. Тот, кто решал поиграть на моих «слабостях», всегда огребал.

Рывком пробежав к кровати, я запрыгнул на нее с непослушным лягушонком на руках. Но Рио не сопротивлялся, а только глубоко дышал, переводя дыхание после недавнего спарринга. Ключицы, ключицы – мой фетиш, а у парня были потрясающие ключицы, словно вырезанные искусным мастером. Я зарычал, от нахлынувшего желания. Мясо, я приблизил нос к коже и стал нюхать упоительный аромат чистого, молодого тела покрытого свежим потом. Мясо. Лизнул плечо, заурчав, а руки обхватили мускулистый торс. Уже свободные руки парня вскинулись вверх и зарылись в моих волосах, я услышал тихий стон… облегчения? Бред, какой-то. Расстегнув на узких, но на удивление эластичных брюках ремень, выпустил его возбужденную плоть на свободу и услышал следующий стон – громкий и требовательный. Мое желание надёжно сковывали плотные джинсы, которые я не собирался снимать, как некую гарантию в безумстве происходящего. Я позволил себе только тереться о Рио через ткать, тихо поскуливая ему на ухо. Горячая нежная кожа плавилась в моих руках, от основания до головки я ласкал его исступленно, свободной рукой прижимая стонущее тело к себе, изучая живот, пресс, грудную клетку. Целовал позвонки, кусал за лопатку и ластился, и терся, как большой, безумный кот. Я схожу с ума. Но нельзя перейти границу – это не в моих интересах.

Рио кончил на пол, а я никак не мог подойти к заветной разрядке. Держал в руках обмякшее тело и видел перед глазами разноцветные, бензиновые круги. Парень перевернулся в моих руках и вальяжно развалился на покрывале, нагло разглядывая меня своими бесстыжими глазами.

- Плохо тебе, Сильво, да? – в голосе столько превосходства и холодной ненависти. Я вспомнил Волка, который всю жизнь прошел под руку со своей ненавистью. Но я не мог распознать природу ненависти Рио. Я был в недоумении. – Хочешь кончить, ведь да? – Он издевается надо мной? Этот менторный тон! Смотрю на него, как на человека, которого вижу впервые. Кто это?

Видимо Рио надоели наши переглядки и мое молчание. Он стремительно прижался ко мне, одной рукой грубо сжал пах, а другой прижал мою голову к своему плечу, острые зубы сжали мясо между шеей и плечом, меня прошила сильная боль бьющая молнией через позвоночник, я заорал и кончил, ощутив в белье свое горячее семя.

- Замечательно, - торжествующе прошептал этот новый Рио, нежно водя рукой по саднящему, багровеющему укусу. – Ты думаешь я сильно пал, Сильво? Нет, - зацокал язычком. Его пальцы переместились мне на щеку, ласково поглаживая ее… как хозяин гладит своего питомца. – Лучше подумай о том, как низко пал ты сам… и потрудись объяснить этот укус Вернеру! – голос превратился в рык. У Вернера такое удобное, «рычащее» имя.

- Ах ты, мелкий гаденыш! – у меня все перевернулось внутри. Мне захотелось убить этого незнакомца, и Рио правильно меня прочитал. Только его лицо было подозрительно довольным. Он отклонил голову в сторону, приглашающе подставляя мне свое плечо.

- Давай!