Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)

И я уже было забылся, уже пришел в норму, когда он всё оборвал.

- Если ты хоть немного любишь меня, расскажи, что тебе наговорил Рио.

Всё внутри сжалось. Хотелось вонзить ногти в шею и расцарапать её… или задушить. Думаю, лучший вариант… Но вместо этого я начал смеяться. Истерический смех сам вырвался из меня. И моё тело начало биться в конвульсиях.

- Ты ведь знаешь, Вернер, что теперь не так сильно нужен Армандо. Ты не властен, ты стал ничтожеством. Кто ты? Глава клана без людей? Сильво будет нужен сильный мужчина рядом, а не облезлый волк без стаи… - как же я ненавидел эти слова! Больше, чем самого себя… Чем Рио… Чем Сильво! Я ненавидел их больше всего, потом что они были правдой.

Армандо начал успокаивать, говорить, что всё в порядке. Но я понимал, что не в порядке. Я был не в порядке. Да и всё было не в порядке. И это сводило с ума, по-настоящему сводило с ума.

А он говорил, что любит меня, целовал, обнимал… и мне удалось забыться. Но ненадолго. Стоило ему выйти из комнаты, подумав, что я сплю, как всё снова навалилось на меня. Снова боль, снова безумие.

Я лежал на постели, проваливаясь то в забытьё, то снова приходя в себя и начиная плакать, рвать волосы на себе. Я был таким жалким, что сам себе был противен.

- После проигрыша стало хуже, - прошептал я сам себе, словно факт. И зарылся в под одеяло, пытаясь таким образом спрятаться от этого гребенного мира. – может, когда я проснусь, уже ничего не будет: ни меня, ни этого дома, ни моих людей, ни Рио… ни Сильво.

Мои слова прервал телефонный звонок. Сначала я пытался его игнорировать, но потом это становилось делать всё труднее и труднее.

Осторожно поднявшись с кровати, я медленно направился в гостиную, где Сильво чаще всего сидит. На секунду мне показалось, что я слышал голоса, но не придал этому большое значение: в последнее время мне многое слышится, да и этого мог быть кто-то из его людей, жалких, как и я сам.

Я вошел в комнату, но там никого, кроме итальянца не оказалось. Нахмурившись, я пересек помещение и со злостью передал телефон мужчине.

Тот сначала улыбался, глядя на меня, а потом подошел сзади и обнял, моментально погружая в свой уют. Однако, когда Армандо приложил телефон к уху, на его лице отобразился ужас. В секунду оно приобрело мертвенно-бледный оттенок. Я видел это, потому что запрокинул голову на его плечо и наблюдал за родными чертами. Тихая ночь разломана на куски. Меня больше не обнимают.

Выслушав говорящего, он спешно убрал телефон в карман, поднялся на ноги и отправился в комнату.

Я запаниковал, стал спрашивать что случилось, но он не отвечал. Но когда я сказал, что пойду с ним, его страх сменился на гнев и злость.

- Нет. Это личная встреча, не для посторонних.

- Я посторонний?

Я видел, что Сильво растерян, что он имел ввиду не это. И в эту секунду я понимал, что сказал он это, не подумав, он не хотел сделать мне больно. Мужчина обнял меня и попросил прощения.

Он ушел. Я остался один. В большом доме. Один на один со своими мыслями.

И, наверное, я бы отправился спать, если бы не тот голос, который звучал у меня в голове: «ничтожество, ты ничтожество». В поисках спасения, я метался по дому. Удивительно было то, что никогда не было – дом будто пустовал. Обычное, двое-трое людей Сильво дежурят, патрулируют дом, но сегодня итальянец оставил меня одного.

Что же могло случиться, что он вдруг позвал всех с собой? Что могло случиться, что он вдруг так испугался? Что могло случиться, что он вдруг…

Вдруг я почувствовал движение рядом с собой. Но обернуться я не успел: знакомый удар в спину и я уже прижат к стене.

- Так нравится чувствовать себя слабым, волчонок?

Мороз по коже и жалость к самому себе – вот единственное на что я сейчас был способен. Я уже даже не злился – злость для сильных, я же слаб. Новая волна апатии безразличия накатили на меня, только желание покончить с собой возникло с новой силой.

Рио развернул меня к себе, таким образом он хотел заставить меня посмотреть ему в глаза. Мне вдруг стало всё безразлично.

- Что с тобой? Неужели ты сдался? – неужели я слышал жалость в его словах? Почему тогда он злится? - Давай, ударь меня! - я отрицательно мотнул головой. – УДАРЬ!

Я поднял руку, хотел было ударить, но у меня ничего не вышло. Тогда мальчишка разозлился по настоящему: он ударил меня ногой в живот. Удар был скорее показным, потому что не было боли. Он просто хотел спровоцировать меня, но вместо того, чтобы ответить, я потерял равновесие и сделал шаг назад… Там начиналась лестница.

Последнее, что я видел перед тем, как всё завертелось, испуганные до ужаса глаза Рио. В эту секунду – или, быть может, даже долю секунды – я понял, что он всё тот же. Изменился не он, а я.

Мгновение - его рука тянется ко мне в желании спасти, остановить неминуемый момент, вот только...

Но было уже поздно, я летел с лестницы. Я слышал, как хрустят мои кости, а потом я почувствовал, сковывающий моё тело холод. Кажется, всё было красным… А потом чернота. Бесконечная чернота, которая окутала меня целиком.

"Она не отдаст меня" - я это знал.