Любовь

Хотя были попытки. Не все, к сожалению, имели стальные нервы и были готовы биться до последнего. Группа бойцов и пара магов откровенно плюнула на защиту гряды и бросилась наутёк, не обращая внимания на оклики товарищей и гневные команды Строгонова. Кто это был, из какого клана, никто не знал. После прибытия Каравана (а может, с момента формирования Альянса) группировки перемешались. Общая беда сплачивает людей как никогда, смешивая целые народы, растворяя границы, стереотипы и убеждения.

Бежавших предателей настиг Даратас с Гердой. Без лишних предупреждений, Даратас превратил их тела в лёд. А затем драконица растопила их нескольким огненными плевками в назидание остальным. И почему-то Оля была уверена: замороженные люди чувствовали, как плавились их тела в жерле пламени.

Битва на Гряде затягивалась. Отряды подходили медленно, сбивая намеченный Строгоновым график. Главнокомандующий ругался, сыпал проклятьями, но продолжал ждать. Он оставался в самом пекле и помогал сражающимся либо мечом, либо магией. Последнее подбодрило воинов: никто и не знал, что главный обладает магическими навыками. Из услышанных Олей разговоров, многие вояки видели в этом добрый знак.

Через туннели ушло не меньше четырёх тысяч воинов. Чтобы ни случилось в плавании через море, у беженцев будет кое-какая защита. У входа в спасительные катакомбы оставалось ещё не менее пяти сотен, задерживалось примерно полтысячи. Таким образом, жуткая сеча на Смоляной гряде унесла больше пяти тысяч жизней. Для Гипериона эти потери были катастрофическими. Но в общей массе ужаса, обрушившегося на мир в последние годы, эта битва была лишь каплей.

Ночью враг насел сильнее некуда: защитники стали нести большие потери. В эти тяжёлые часы со славой сложили головы многие храбрецы. Погиб и несгибаемый Ольден, ушло из жизни ещё несколько памятных Оле по знаменитым сотням Яра бойцов. Сама девушка была ранена в нескольких местах, особенно глубоко на левом предплечье. Но, перемотав раны грубыми кусками ткани, содранными с мёртвых тел товарищей, Оля вновь и вновь бросалась в бой: сражаясь, она пыталась заполнить невероятную пустоту, засевшую в душе. Искать Яра она не пыталась. Это было бессмысленно.

В какой-то момент Даратас несколько раз обрушил огненные вихри на гряду, разметав нападавших и позволив изнеможённым защитникам перевести дух. Сам же маг спикировал к гряде, спешившись рядом с едва стоящим на ногах Строгоновым.

– Всё, больше нет времени, – объявил Даратас. – Сейчас защита рухнет, и я воспользуюсь последним средством. Это даст нам шанс покинуть материк. Уводи всех, кто здесь.

– Ещё не меньше двух сотен не подошли, – попытался возразить тяжело дышащий Владимир.

– Уводи, – коротко и сухо приказал маг. Ему было виднее.

Строгонов, склонив голову, сделав пару глубоких вдохов, и решил объявить приказ, как…

Стоящей рядом с Гердой Оле показалось, что она на краткий миг ослепла. Яркая вспышка света на миг полностью лишила её зрения. А последовавший затем грохот – слуха.

Только спустя время Оля поняла, что лежит на обуглившейся земле, и кожа на её лице лопается от стоящего в воздухе жара. Дракон? Строгонов? Даратас? Где они?

Сознание медленно-медленно возвращалось к воительнице. Зрение поначалу отсутствовало: только белая пелена. Но затем постепенно, с невероятным трудом, окружающий мир отражением явился перед глазами Оли. И заставил девушку задрожать от страха.

Над Смоляной грядой нависла тьма. Нет, ночь давно вступила в свои права, но то, что сейчас вихрем вилось над окровавленными камнями, было куда чернее, куда ужаснее. Это была частичка истинного, первородного ничто!

И тьма кружилась подобно смерчу, расшвыривая бывшую гряду в щепки. А внутри чудовищной воронки стояли Даратас, рядом Строгонов, а чуть далее – мускулистая чёрная драконица Герда. Оля лежала чуть позади них, опершись на локти. Но взгляд девушки приковала другая группа.

Поодаль от командиров защитников стоял… Нет. Это неправильное слово. Про ЭТО в принципе нельзя сказать, стояло оно или нет. Оно вроде бы существовало в какой-то момент времени в этом пространстве, в то же время постоянно мерцая, меняя позы и выражение обезумевшего лица, черты которого и не были постоянными. Нечто нельзя назвать и тенью: внутри танцующего, пылающего, мерцающего явно виднелась фигура человека.

Рядом с «нечто» стальной скалой возвышался рыцарь в белоснежных доспехах. Опершись на воткнутый в землю длинный меч, он спокойно смотрел на противостоявших врагов. Его каменное лицо ничего не выражало. Вообще ничего – пустоту.

А в шаге от белого рыцаря стоял Яр. Его синие глаза пылали ненавистью. И она была устремлена на Олю, сжавшуюся комком на земле. С изуродованным ожогами лицом.

– Неплохо, Даратас. С момента нашей последней встречи ты возмужал, – металлический звон, не голос. Как из него получались слова, непонятно.

– Благодарю. Не без твоей помощи, Мерлон, – спокойно ответил маг. Он стоял чуть впереди Строгонова и Герды, сжимая в руках посох. Его набалдашник сиял багровым светом.