Любовь

– Ты забыл, что в наших правилах давать хорошего пинка неизбежности? – без запинки ответил Ромунд. В очищающем огне гнева его уверенность закалилась подобно стали.

Нечто рассмеялось, но не двинулось. Не успело.

– Нет, Ромунд, это не ваша битва, – молвил глубокий, мудрый голос.

Ромунд обернулся: за его спиной, восседая на потрёпанном, но готовом к бою драконе, расположился Даратас. Он держал в руке сияющий посох, на голове горела рубинами золотая диадема, а магическая мантия искрилась красным светом от переполнявшей силы.

– Это верно, – вторил Даратасу ещё один человек. Он появился слева от Эмми. Прямо из воздуха. – У вас теперь более серьёзные задачи. Уходите на Площадь Роз, уводите за собой людей. Эмми, теперь ты знаешь, что делать со своей находкой? – Айвар (его голос никто бы никогда ни с кем не спутал) говорил, не оборачиваясь.

– Я поняла это, – кивнула девушка, не обращая внимания на косой взгляд Ромунда.

– Тогда иди и выполни предначертанное. А старые хранители этого мира немного разомнутся.

Дважды объяснять Эмми не пришлось. Схватив Ромунда за руку, она увлекла его за собой к домам. По пути маги стали кричать, стучаться в двери, зазывая людей следовать за ними.

– Неужели сам создатель решил встретиться со своим чадом? – рассмеялось Нечто.

– Я не твой создатель. Ты – то, что противоположно мне, граница существующего, рубеж между сущим и небытием, – ответил Айвар.

– Да ну? Только отчего-то я здесь.

– Где? В этой области? В этом мире? Или на жёстком диске? Ты знаешь своё начало или конец? Хотя постой, к чему это? Мы можем спорить до бесконечности – никто из нас никогда пересечётся в своих убеждениях. Жизнь и Смерть. Начало и Конец.

– Разрушение и Созидание, – продолжило Нечто, что когда-то звалось Мерлоном.

– Две части единого целого, две стороны одного смысла, – кивнул Айвар. – Так задумано.

Маг вскинул руки, вокруг них затанцевали разноцветные искры. Герда вместе с Даратасом поднялись в воздух.

– Поскольку разрушение, как и созидание, может быть только полным и окончательным в своей цели, довершить начатое я позволю тебе после того, как сработает Анхельм. – Айвар поднёс руку чуть ближе к лицу, в его черных бездонных глазах засверкали огни. – Защищайся!

***

Гора дрожала и трещала, ревела и рушилась. Улицы уходили из-под ног, разломы возникали непредсказуемо. Люди падали, карабкались, кричали, стремились, бежали.

Тысячи, тысячи людей следовали за Ромундом и Эмми. На Площадь Роз.

Там ждало их спасение.

Когда Эмми и Ромунд добежали до площади, в них всё оборвалось: площадь была пуста. На ней не было никакого артефакта, пространственных ворот, портала.

Ничего!

Неужели Айвар обманул?

Где-то далеко, у темной завесы, заполыхали огни, раздались яростные рыки дракона.

И тут Эмми достала из кармана колбу с лиловой жидкостью.

Время замерло, стоящие за спинами магов люди затихли. Ромунд смотрел на возлюбленную и ждал.

Эмми бережно поднесла колбу к лицу. В лиловом свете отразились все морщинки её усталого изнеможённого лица. Глаза девушки вспыхнули загадочным огнём.

– Только подумай, Ромунд, – проговорила Эмми. Голос у неё был глухой, отстранённый. – В моих руках власть, которую жаждал бы каждый человек этого или других миров. В моих руках оружие, способное подчинять Вселенные. В моих руках эликсир, дарующий бессмертие. И что останавливает меня?

На плечо к Эмми запрыгнул сначала Хрюшик, а затем Лилу. Фиолетовая малышка прильнула пятачком к щеке девушки и звонким голоском возвестила:

– Ли-лу!

Неожиданно Эмми улыбнулась, кожа на её лице разгладилась, она ловким движением пальчиков открыла колбу.

– Правильно – идея. А в руках моих не более чем средство её достижения. Во имя жизни!

Эмми широким взмахом выплеснула лиловую жидкость на площадь.

***

В суматохе боя на стенах, затем в жуткой толкотне, под аккомпанементы взрывов и тресков разрушающейся горы, Оля едва не пропала, чуть не погубив всё дело Айвара.

– Оля, я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня, – заявил человек в круглых очках со страшными темными глазами.

Стояла вторая ночь после прихода многострадальных беженцев в Умрад.

– Для вас? – Оля видела очкарика всего пару раз, когда тот мелькал при встречах со Строгоновым или Даратасом.

– Согласен, некорректно: в первую очередь для себя, – улыбнулся человек и сел за столик с Олей.

Она коротала грустные часы за кружкой крепкого мужского эля в одном из сохранившихся трактиров, и плакала, заливая повязки на лице.

– Я знаю, что не даёт тебе покоя. И знаю, что ты не сможешь жить с этой болью, – продолжил развивать мысль очкарик. – Я не буду говорить тебе, что всё пройдёт и перетерпится. Для тебя этот вариант невозможен. Однако я могу обещать, что тебе представится шанс увидеть его. В последний раз.

Оля молчала. Однако слова человека захватили её.

– И к этому разу ты должна быть на Площади Роз в тот момент, когда начнётся исход, – очкарик резко встал. – Ты должна удержать его и закрыть портал вот этим. Это обычный камень заглушка. Храни его бережнее своего сердца.