Любовь

Радостное возбуждение, неожиданно охватившее Ромунда, сменилось глубоким отчаянием. Мир, в который перенёс путников злосчастный портал, оказался бесконечной и бессмысленной пустыней: ни растительности, ни животных, ни рельефа! Не видно солнца или других островов. Только белый свет из неизвестных источников заливал бескрайнее ничто. Где искать Эмми? Почему он уверен, что она здесь?

Перепуганный недавними событиями Хрюшик грустно запищал и захрюкал. Малышу не нравилось на новом острове. В голове Ромунда промелькнули видения улепётывающего со всех ног Хрюшика, а также несколько картинок с различными вкусностями. Маленький прожора и в страхе не забывал о еде.

– Где мы? – побормотал Ромунд. Пересохшие губы едва слушались.

– Нигде, – спокойно ответил Сильвестор и почесал подбородок.

– Не люблю загадки в таких ситуациях, – поморщился Ромунд, скармливая последний кусочек вяленого мяса нервному Хрюшику.

– Я тоже. Но сейчас говорю исключительно прямо. Мы действительно нигде. Больше того, ни ты, ни я не можем полностью верить, что каждый из нас реален.

– Конкретнее, – нетерпеливо потребовал юноша, на всякий случай задумав быстрое атакующее заклятие.

– Лимб. Мы застряли между слоями реальности, – медленно проговорил Сильвестор, отойдя от Ромунда на несколько шагов. – Происходящее здесь может как иметь значение. – с права от мага возникла маленькая чёрная точка, постепенно разрастающаяся – на чисто белом фоне она была особенно примечательна, – так и быть бессмысленным. Действительное, прошлое, настоящее. – точка за считанные секунды приняла размер зрелой тыквы, в ней что-то стало переливаться, – и даже невозможное. Всё перемешалось в целое. Перемычка.

– Как отсюда выйти? – с каждым словом Сильвестора надежда найти Эмми таяла с чудовищной силой. Ромунда начало трясти. – Как выйти отсюда, чёрт бы тебя побрал?

Сильвестор обернулся, и, добродушно улыбнувшись, проговорил:

– Понять, что выхода нет.

Чёрное переливающееся нечто разверзло пасть и поглотило Сильвестора. Уши заложил истошный вопль маленького Хрюша, и реальность мигнула.

Щёлк.

Ромунд стоял на вершине огромной чёрной горы. Его окружали сослуживцы, товарищи. Он не видел лиц. Но знал, что они рядом.

– Когда они пойдут, мы встретим их стрелами, потом рукопашная. Без пощады к себе, без пощады к врагу! – Мердзингер говорил, как всегда, спокойно. Его холодный расчётливый голос не выражал эмоций.

– Не трясись, сынок, поздно, – шепнул на ухо Бочонок, натягивая тетиву.

Ромунд кивнул и послушно поднял лук. По склону горы неслись полчища темных тварей. Топот сотен тысяч, миллионов ног отдавался в сердце. Вопли, крики, рыки. Они мечтали стереть последних защитников в порошок.

Но те стояли. Чёрная гора не должна пасть.

Без пощады!

Щёлк.

– Зачем ты предал богов своих, сын? Зачем? – качаясь из стороны в сторону, вопрошал отец. Больной старик под конец своих дней потерял зрение и не видел отпрыска. Но маленькому Ромунду казалось, что сквозь белёсую пелену строгие глаза отца смотрят в его душу.

– Я не знаю, отец, – поджав маленькие ножки, бормотал Ромунд. Он не знал, почему. Он действительно не знал.

– Ты предал их, ты предал нас. – воздух на берегу огненного моря был раскалён до предела. Было трудно дышать. Пламенные волны с гневным рокотом накатывали на выжженный берег. Ромунд плакал, но слёзы моментально сохли на щеках. – Теперь Они сожгут наш мир. Мы обречены.

Щёлк.

– Спасибо, сестра, – проговорил одетый в длинный белый халат мужчина.

Ромунд лежал в маленькой темной келье, связанный по рукам и ногам. Толстые ремни надёжно держали его.

– Итак, больной, вы давно у нас. А всё не можете прийти в себя. Ваша болезнь прогрессирует.

– Как… какая болезнь? – пробормотал Ромунд. Холодный пот выступил на лбу.

Мужчина вздохнул. Его благородное лицо с отточенными чертами, прямыми скулами и большими глазами выражало усталость и разочарование.

– Ну вот снова. Столько процедур. Столько потраченных сил. А вы всё магия, кланы, Ордены. Чёрная гора!

– Я… я не понимаю. Где я?

– Приют Святого Фердинанда. Дом скорби, – вздохнул мужчина. – Я ваш лечащий врач.

Щёлк.

– Пли! – заорал Мердзингер и его голос утонул в визге тысячи стрел. Вспыхнув алым огнём, они устремились в сторону бесчисленных орд наступающих врагов и накрыли их гибельным ковром. Но неудержимый поток ненависти словно не заметил первого ответа защитников Чёрной горы.

– Бьём, пока не опустеют колчаны! – приказал полуэльф. Но в его указаниях никто не нуждался: каждый воин с луком стрелял по врагам без остановки.

Два удара сердца, и стрела отправляется навстречу чьей-то судьбе.

Метр за метром волна врагов продвигалась вперёд. Бесчисленные смерти не являлись для них помехой. Они не знали жалости к себе.

Они не умели чувствовать.

Они пришли убивать.

Чёрное небо громыхало и плевалось молниями. Целые потоки едкой, с горьким привкусом воды, лились на воинов. Солдаты захлёбывались, но не останавливались и продолжали стрелять.

От гадкого вкуса дождя Ромунда мутило. Он отплёвывался, но маленькие капли всё лезли в рот. Юношу вырвало. Руки дрожали.