Любовь

— Давайте мы сейчас все успокоимся и уже потом во всем разберемся. — Неожиданное появление Данта немного разрядило обстановку, мужчины, готовые вот-вот сцепиться, одновременно повернули в его сторону головы. — Фенрир, он прав, отпусти Алису.

— Что? — Фенрир изумленно посмотрел на брата. — Давно ли драконы начали качать права в нашем доме? — Дант вздохнул и обеспокоенно глянул на рыжеволосого незнакомца, так и продолжающего стоять в одной позе.

— Он в своем праве, Фенрир.

Я заметила, как позади Данталиана стоят остальные друзья: Лили, Лис, Альт. Все молчали и хмурились.

— Да ты рехнулся? — Отчасти я была согласна с Фенриром. — И где же ты был раньше, дракон? Не очень-то ты торопился заявить о своих правах…

— Фенрир, — одновременно оборвали кузена близнецы. Дант подошел ближе и положил руку ему на плечо. — Успокойся для начала, позже поговорим.

Я отстраненно следила за развернувшимся представлением, а в голове лихорадочно скакали мысли. Дракон? Как такое возможно? Все же уверяли меня, что они бесплотны. Присмотрелась к неизвестному — в уголках глаз, там, где у обычных людей с возрастом появляются морщинки, поблескивало несколько чешуек кирпичного цвета. Как странно. Вспомнила, что нечто подобное видела и у светловолосой девушки на тренировочной площадке, но поскольку она стояла далеко, я подумала, что показалось.

— Шанти? Давно ты здесь? Шаэрриан в курсе? — Из-за поворота появилась высокая блондинка — легка на помине. Меня опять охватило нервное веселье. Какой сегодня бесконечный и насыщенный на события день, право слово.

— Достаточно давно, чтобы сделать выводы обо всем, что тут творится, — процедил рыжий, недовольно глядя на Данта. — Шира, не находишь, что сейчас немного не время обсуждать дела? — Блондинка надменно скривилась и поджала губы.

Я уже откровенно всхлипывала, давясь от смеха. Абсурдность ситуации перешла все границы. Вот этот огненный мужчина-дракон, значит, Шанти? Несмотря на приступ нездорового оживления, у меня задрожали ноги. Не свалиться бы. Присутствующие наконец-то обратили на меня внимание.

— Алиса, ты в порядке? — осторожно уточнила Лили.

— В полном. В таком, что и врагу не пожелаешь. — Я согнулась, не в силах сдерживать то ли смех, то ли рыдания. Ноги все-таки предательски подкосились, и я бы непременно упала, но Дант среагировал быстрее.

— Хватит, — властно прозвучал голос Фелисана. — Потом будете разбираться хоть до посинения. Неужели не видно, что с ней происходит?

Он недобро посмотрел на дракона, который за все время удостоил меня внимания всего пару раз, да и то мимоходом, и заявил:

— Ты. Бери Алису, раз явился, и исправляй все, что натворил. — Ты, — это в сторону Фенрира. — Тебя ждет милорд с объяснениями, какой неупорядоченности вам приспичило прогуляться по нижним кругам. — А вам, — уже спокойнее закончил он для остальных, — предлагаю, раз пропажа нашлась, вернуться к своим делам. Хотя как знаете, — Лис привычно пошевелил носом, — дело ваше. — Развернулся, бегло скользнул по мне взглядом и с независимым видом направился в противоположную от нас сторону.

Народ, не ожидавший ничего подобного, начал выходить из оцепенения. Что самое обидное, думаю, для всех, пришлось следовать указаниям Иллюзора, поскольку он был очень убедителен. Хотя зная характеры собравшихся, наверняка это вызывало протест. У меня, во всяком случае, точно. Почему я должна оставаться один на один с неизвестным типом, возомнившим, что он имеет на меня права? Мозг упорно не желал постигать недавно услышанное. Он — дракон, да еще и не какой-нибудь, а самый нужный и важный. Поверить в это было так же страшно, как спрыгнуть с дворцовой башни — назад ведь дороги не будет. Вдруг я вновь жестоко обманусь, как потом собирать душу из осколков рассыпавшихся надежд? И даже если передо мной на самом деле Шанти, многое ли изменится?

Несмотря на состояние нестояния, в голове, словно все до блеска отдраили, еще и освещение отрегулировали — настолько там было ясно. Мысли мчались с сумасшедшей скоростью, закладывая на виражах. Чувствовала я себя при этом полудохлой селедкой, да и выглядела, наверное, так же. Поэтому о моем категорическом несогласии никто не узнал, вялые попытки сообщить миру о самодостаточности успехом не увенчались. Меня просто нагло передали с рук на руки рыжему возмутителю спокойствия, хотя, казалось, эта скала и есть само спокойствие. Его вообще хоть что-то трогает? Ни один мускул не дрогнул, ни одной эмоции не промелькнуло на застывшем маской лице. Как стоял, скрестив руки на груди, так и оставался, только теперь расцепил их, чтобы принять навязанную бесценную ношу в виде меня.