Любовь

Достоевский: «ясновидец духа»35, «гений в поисках гармонии»36, манящий сиянием высоких идей, сумрачный провидец, вечный квартирант, мятежный изгой, размашистое, испорченное дитя неба, взмывающее подобно Демону и берущее запретное из потустороннего. Достоевский – холодный душ. Если не дают покоя «проклятые» вопросы, то на страницах книг Фёдора Михайловича – в строках и между строк – можно найти «проклятые» ответы. За книги Достоевского хватаются, как за спасательный круг, как за соломинку.

Оба классика создали свои миры, и, казалось бы, должны отрицать друг друга, но вот Толстой пишет: «… я прочел «Униженные и оскорбленные» и умилялся».

Нельзя не отметить, что очень ценил Лев Николаевич «Записки из мёртвого дома». Мнение Достоевского об «Анне Карениной» Вы уже знаете.

А Ваше, Серкидон, мнение о романе «Анна Каренина»? Ещё не сложилось? Ваши ровесники устроили конкурс «Классика эсэмэской». Телеграммой по-нашему. Победила «Анна Каренина» с текстом: «Алексей! Срочно уточни расписание поездов».

Тут возмущает и суперкраткость и неряшливость мысли. К кому обращено это «Алексей»? К Алексею Александровичу или к Алексею Кирилловичу?

В ранее упоминаемой книге «Парадоксы страсти» содержание романа передано и подлинЕе, и пОдлиннее. Один из авторов, Дин К.Делис, с помощью произведения графа Толстого иллюстрирует суть страсти человеческой: «Очевидно, что парадокс существовал всегда. Наверное, лучшим примером тому служит великий роман Л.Толстого «Анна Каренина», который является моим любимым художественным произведением. Граф Вронский и Анна, нарушившая супружескую верность, достигли удивительного подъёма страсти отчасти из-за того, что обстоятельства не позволяли им полностью обладать друг другом. Но как только Анна забеременела и ушла от мужа, чувства Вронского стали ослабевать. Это породило в Анне неуверенность, которая превратила её страсть в ревность и в конечном итоге привела к трагическому концу».

А теперь возьмём отношения героев применительно к формуле любви:

Граф Алексей Вронский встретил Анну Каренину и полюбил её. Все сто процентов любви легли на правую, мужскую чашу весов. При первой встрече Анна Аркадьевна посмотрела на Вронского незаинтересованным взглядом и прошла мимо. Она была счастливой матерью восьмилетнего мальчика, добродетельной женой высокопоставленного мужа. Алексей знал: шансов на то, что Каренина ответит на его чувство, очень мало. После того, как Вронский увидел восхитительную и соблазнительную Анну на балу, во всей красе, вероятность близости с этой женщиной показалась Вронскому и вовсе ничтожной. Любовь его забушевала, как лесной пожар. Вспыхнувшее чувство грозило превратиться в малоуправляемую страсть, в бедствие…

А что же Анна? Она заметила, она поняла, она предчувствовала. Возвращаясь в Петербург, уже в поезде она вспомнила восхищенные глаза Вронского «и чуть вслух не засмеялась от радости, беспричинно овладевшей ею. Она чувствовала, что нервы её, как струны, натягиваются всё туже и туже на какие-то завинчивающееся колышки. Она чувствовала, что глаза её раскрываются всё больше и больше, что пальцы на руках и ногах нервно движутся, что внутри что-то давит дыханье и что все образы и звуки в этом колеблющемся полумраке с необычайной яркостью поражают её».

«Веяньем нездешней радости» назвал такие предчувствия Владимир Соловьёв37.

Они встретились на перроне.

«Зачем я еду? – повторил он, глядя ей прямо в глаза. – Вы знаете, я еду для того, чтобы быть там, где вы, – сказал он, – я не могу иначе…

– Это дурно, что вы говорите, и я прошу вас, если вы хороший человек, забудьте то, что вы сказали, как я забуду…

– Ни одного слова вашего, ни одного движения вашего я не забуду никогда, и я не могу…

– Довольно, довольно! – вскрикнула она, тщетно стараясь придать строгое выражение своему лицу, в которое он жадно всматривался…»