Любовь

– Должно быть, нашей Гынён не повезло, поэтому о ней говорят всякое. Очень часто людям не нужна правда, да и оценивают они только то, что видят, не пытаясь узнать человека.

– Вот-вот. Ограниченные люди ограниченно мыслят. Они не знают, как обстоят дела на самом деле, но любят распускать слухи.

– А ты что об этом думаешь? – Мужчина коснулся плеча Худжуна, и все остальные посмотрели в его сторону.

Гынён хотела как-нибудь разрядить обстановку, но ничего не смогла придумать.

– Хоть со стороны Гынён это и походит на бунт, но у нее всегда было свое мнение. Мы подождем, и, уверен, она нас не разочарует.

– Верно. Я едва отговорил твоего отца поджигать телестанцию. Тебе, должно быть, тяжело, Гынён, но ты должна также заботиться и о родителях. Ты же понимаешь, что у них есть только ты?

Гынён невольно сжалась от слов мужчины.

– Хочу пить. Есть ли вода? – спросила Гынён у отца.

– Кто поведет машину? Кто пил меньше меня, тот и сядет за руль, – выпалил Худжун, занимая пассажирское сиденье.

– Что ты делаешь? Разве может молодой человек вести себя так по отношению к девушке? Как долго ты продолжишь все это терпеть? – огрызнулся отец, поглядывая на Гынён.

Девушке нечего было ответить, и она лишь сжала губы.

– Сейчас я довольно терпелив, но долго не продержусь. Если не хочешь, чтобы у отца случился приступ, лучше возвращайся домой!

– Нет. Даже если бы я хотела. Мне уже заплатили, так что придется пройти весь этот путь до конца, – ответила Гынён обеспокоенным голосом.

– Если кто-то услышит, то может нехорошо подумать о твоих родителях. Хочешь выставить нас в неприглядном свете? Разве я когда-либо заставлял тебя зарабатывать?

– Папа, просто я…

У Гынён навернулись слезы. Не в силах что-либо ответить, она отвернулась к боковому зеркалу и едва заметно вытерла глаза.

– Простите. Это все моя вина, – Худжун, который до этого молча слушал их разговор, решил заступиться за девушку.

– Хорошо сказано. Я лишь пытаюсь понять, что происходит с моей дочерью.

– Ах, ну… – Худжун осознавал свою часть вины и не мог ответить.

– Пап, мы приехали, – сказала Гынён и поспешила выйти из машины, не давая что-либо сказать Худжуну.

– Посмотрим, как будет дальше. Если я увижу, что моя дочь снова страдает, то, клянусь, уничтожу телестанцию.

Гынён попыталась вытащить отца из машины, а на его крики из дома выбежала мать.

– Мама, ты еще не спишь?

Женщина помогла мужу войти в дом, а Гынён проводила их взглядом.

Худжун достал печь для приготовления рисовых лепешек с заднего сиденья машины и поставил на крыльцо.

– Спасибо за помощь, – искренне поблагодарила Гынён.

– Отсюда видно так много звезд! – Худжун заметил подавленное состояние девушки и хотел ее подбодрить.

Мужчина смотрел на звездное небо и словно видел его впервые.

– Я прогрела комнату на первом этаже, – послышался голос из главной спальни.

Гынён указала Худжуну на его комнату.

– Кажется, тут достаточно тепло. Спокойной ночи, – еле слышно произнесла девушка и отправилась в свою.

Закутанный в одеяло Худжун рассматривал комнату, больше похожую на склад. Ветер стучал в окна, и мужчина каждый раз вздрагивал.

– Чтобы еще раз… – с усталым видом покачал головой Худжун.

Затем он услышал легкие и осторожные шаги за окном.

Мужчина быстро надел пальто и вышел на улицу. Как он и ожидал, это была Гынён. Девушка сидела на деревянных перилах рядом с домом и внимательно смотрела в ночное небо.

– Что ты делаешь? Тебе не холодно? – Худжун подошел и сел рядом.

– Не спится? – равнодушно спросила Гынён, глядя на угрюмого мужчину.

– Шум от окон похож на рев динозавра, я не смог уснуть, – проворчал Худжун и засунул руки в карманы пальто.

– Мне нравится этот звук, – мягко улыбнулась девушка.

– Нравится… Но ты тоже не спишь.

– Завтра нужно выехать пораньше. А сейчас мне хочется подольше полюбоваться звездным небом, – тихо ответила Гынён, откинув голову назад.

Худжун тоже смотрел в темную высь, где попеременно мерцали яркие звезды.

– Почему ты не сердишься на меня? – спросила девушка.

Певец вопросительно посмотрел на нее. Гынён легонько постукивала ногой.

– Тогда, на встрече с журналом, ты сильно на меня разозлился.

– Я сержусь, – сказал Худжун, сжимая и разжимая забинтованную руку. – Ты тоже злилась на меня за то, что тебя уволили. Честно говоря, я не хотел быть резким. Просто я такой. – Худжун опустил взгляд. – Мне давно хотелось с кем-нибудь вот так поговорить. – Худжун стал постукивать ногой по земле, повторяя за Гынён. – Люди всегда снисходительно относились к парню, который даже свою возлюбленную не смог защитить. Я заслуживаю хорошей трепки, не думаешь? – спокойно сказал певец.

Девушка внимательно смотрела на него. Она не ожидала настолько искреннего разговора. Гынён думала, что Худжун и дальше будет хранить все в себе.

– Раньше меня переполняла уверенность и мне казалось, я смогу всего добиться. Но в итоге меня просто выкинули, как ненужный мусор. – Гынён слегка улыбнулась, мужчина улыбнулся в ответ и покачал головой.

– Даже если ты говоришь об этом, все равно тяжело.