Любовь без дресс-кода (СИ)

— Вот видишь, еще ничего не началось, а уже весело.

— Несоответствие занимаемой должности? — предложил он.

— Я работаю всего полтора месяца, давайте обсудим, на каких основаниях вы лично меня приняли, если я не соответствую? Без испытательного срока, кстати!

— Ты это все серьезно?

— А ты? — в ответ поинтересовалась я, вглядываясь в его лицо. Он молчал так долго и хмурился так сурово, что я чуть было не поверила, что — да, серьезно. Но почувствовала, что пока я отвлекалась, его пальцы уже незаметно скользили по моему животу все ниже и ниже. И только выдыхая прерывистый стон, я услышала:

— Ну и как я буду работать в таких условиях?

И я уже не могла ответить, потому что внутри меня было жарко, влажно, тесно и пронзительно-сладко.

— И все-таки… — мы снова перебрались в спальню, уже не пытаясь одеваться или даже заворачиваться в одеяла. Валялись на пушистом ковре нагие и веселые как Адам и Ева в райском саду, и даже никаких яблок и змей не было в окрестностях, чтобы испортить нам настроение. Но ведь и рай, и змей, и яблоки — все внутри нас. Поэтому я не выдержала: — Все-таки как ты узнал про звездочку?

— В смысле — узнал? — Вадим чертил на моем животе круги, таинственные знаки и магические символы кончиками пальцев. Сначала я вздрагивала от прикосновений, но потом расслабилась и просила только не вызывать демонов прямо тут, пока я не одета.

— Ты хочешь сказать, что угадал?

— Мммм… — к пальцами присоединился язык и мне стало намного жарче, но что-то показалось странным.

— Вадим!

— А?

— Эта звездочка из старой коллекции. Если бы ты покупал наугад, ты бы выбрал что-нибудь свеженькое.

— Лиза покупала, — признался он со вздохом. — Только не начинай!

— Не начинать что?

— Опять ревновать. Она моя личная помощница и занимается всеми подобными вещами. Я попросил ее узнать, что бы тебе могло понравиться, она хорошо справилась, я же говорил.

Несмотря на то, что пальцы Вадима настойчиво пытались отвлечь меня от мыслей о Лизе и мыслей вообще, я не могла не думать о том, что я еще только боялась офисных змеюк, нервничала, краснела при воспоминаниях о поцелуях, а Лиза уже знала, чем и как все закончится.

Снова темнело, и Москва раскладывала за окнами свои волшебные сокровища. Мы встречали отраженный в тысяче окон закат, сплетясь так тесно, что разделиться казалось фантастикой. На коже стыли поцелуи, в горле томились стоны, в голове взрывались фейерверки.

— Сегодня переедешь или завтра? — как бы между делом спросил Вадим, все-таки выпуская меня из объятий.

— Не перееду, — коротко ответила я. Пусть эти дешевые трюки на других использует.

— Аргументы? — так же коротко и деловито поинтересовался он.

— Цвет потолка.

— Не принимается.

— Мама не велит начинать жить с начальниками так скоро.

— Начальник очень заботится о своих сотрудниках. Каково мне будет отправлять тебя домой на другой конец города, зная, что ты могла бы провести ночь у меня под боком?

— Вадим… — я вздохнула. Ужасно лень было выяснять вот это все.

— Что?

— Так ведь не бывает, что до сорока дожить и сразу из плейбоя-холостяка в «хочу жить вместе», — тихонько, почти шепотом сказала я. Плохой разведчик — по жизни плохой разведчик. Я умею только напрямую. — Через две недели тебе надоест, а мне опять придется перетаскивать любимые магнитики с холодильника на холодильник. А если какой-нибудь потеряется по пути?!

— Магнитики? — приподнял голову Вадим, чтобы убедиться, видимо, что я действительно это сказала.

— Магнитики, — кивнула я.

— Пойдем.

А вот на кухне мы еще не валялись… Я вообще зашла сюда впервые. Причем, судя по лицу Вадима, он тут тоже нечасто бывал. Все было высокотехнологичное и блестящее. А что не блестящее — то черное. А если что-то не черное и не блестящее, то серебристое. То есть, в общем, помесь черного и блестящего.

Как холодильник, например, который выглядел как инопланетный корабль. Мда. Мои магнитики сюда явно не впишутся. Как и кривобокие глиняные горшки, которые я сама сделала на курсах керамики. Они довольно уютно смотрелись на моей крошечной кухне, дополняя ее образ творческой мастерской — там еще висели мои попытки нарисовать натюрморт и занавески, павшие жертвой техники холодного батика.

— И что ты хотел мне этим доказать? — я чувствовала себя здесь чужой.

— Что у меня достаточно места для твоих магнитиков. Но ты можешь перевозить их по одному, тщательно упаковав в коробочку с ватой. Или хочешь, пришлю водителя.

— На твоем красном Феррари?

— Ну кто же доверяет водителю свой Феррари, милая? Это машина, чтобы водить самому. И наслаждаться.

— И часто ты водишь?

Он не ответил. Я и так догадывалась. Когда твой босс трудоголик — это еще полбеды. Но когда твой бойфренд-босс трудоголик — это катастрофа.

— Ладно. Но ведь тебя устраивала твоя жизнь с помощницами и журналистками. Пусть ты и не собрал себе весь офисный гарем, но ведь…

— Я хочу тебя в своей постели, в своей квартире и в своей жизни. Ясно? — Вадим повернулся и впечатал свою декларацию о намерениях мне в губы жестким поцелуем. — Я так решил.